Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн

Все это звучит, может быть, очень убедительно, но тем не менее правы в данном случае оказались те, кто давно уже взял под сомнение возможность развития и совершенствования природы на основе одних только законов войны всех против всех.

Во всяком случае теперь уж и в отношении пожирания яиц термитами и муравьями выяснено, что так называемый каннибализм (пожирание себе подобных) здесь не имеет места. Яйца, которые с явным смаком пожираются основателями гнезд, как установлено недавно, лишены зародыша, не могут развиваться. Для этих яиц сейчас придумано особое название — трофические, кормовые. Это пища, оформленная в виде яйца.

Склад яиц в гнезде наших закаспийских Анакантотермес ангерианус состоит из массы мельчайших желтоватых икринок, которые термиты часто переносят с места на место. Они то собирают их в кучки, то раскладывают тонким слоем, как бы размазывая по дну ячеек. Но так они выглядят в больших гнездах. В зародышевой камере, когда в ней не больше дюжины яиц, пакет их представляет собой крохотную полупрозрачную крупицу, которая со временем вырастает не только потому, что в ней увеличивается число яиц, но также и потому, что каждое яйцо заметно разбухает.

Занятые строительством, расширением гнезда, первые рабочие не выходят из камеры для заготовки корма. В это время в камере уже можно видеть живую, всю в капельках подземной росы грибницу, а на ней первые яйца. За грибным садом ухаживают и родители, и первые рабочие термиты. В грибнице кладки яиц защищены микроклиматом от губительной сухости, а вылупляющиеся из них термиты первого возраста находят поддерживающий корм, особенно дорогой в гнезде, обитатели которого еще не совершают фуражировочных вылазок.

Однако грибные сады разводятся не всеми термитами, и у таких семья растет обычно медленно.

В первый год после роения самка малоплодовита, ее потомство крайне немногочисленно, зато каждый появившийся на свет рабочий термит живет сравнительно долго. Век рабочей пчелы, вышедшей из ячейки, например, в начале лета, не превышает шести-семи недель. Из сотен ее ровесниц через два месяца ни одна не останется в живых. Рабочие термиты из числа первых потомков самки-основательницы живут по сто недель и даже сверх того. Десяток термитов может, таким образом, прожить и проработать в общей сложности значительно больше, чем даже сотни пчел.

Раньше или позже увеличивается число рабочих термитов, снующих внутри гнезда и постепенно принимающих на себя уход за яйцами и воспитание подрастающих членов семьи. Иногда уже к концу года в составе новой семьи появляются (но часто это бывает лишь на четвертый, пятый год) и первые, ясно определившиеся, но пока еще не окончившие развития, будущие крылатые самцы и самки. Однако новое гнездо долго еще остается маложизненным.

Молодые термитики массами гибнут не только от засухи, но и от холода, от неподходящей почвы и необычной зимы, становятся жертвами подземных врагов — муравьев, жаб, змей, кротов и даже вредных паразитических грибков, вроде Антеннопсис галика, быстро приводящих к гибели молодые гнезда желтошеего термита. Старые же сильные термитники без всякого ущерба для себя переносят невзгоды и испытания, от которых молодые, зачинающиеся семьи погибают. Это особенно заметно в сухой год.

Поселения уцелевших семей совсем еще не заметны извне. Их убежище — меньше наперстка, и никаких явных признаков его существования к концу года на участке незаметно, хотя жизнь термитника вступает в новый важный этап.

НЕ ТОЛЬКО на следующий год, но и через два, три, четыре года ничто не выдает присутствия термитов в их подземном убежище. Оно все еще незаметно извне. Зарывшиеся на глубину нескольких сантиметров основатели гнезда теперь уже не одиноки. Их окружают первые десятки небольших по размеру рабочих, которые продолжают расширять гнездо, окружая зародышевую камеру новыми нишами и ячейками.

Гнездо разрастается пока все больше вширь, отчасти вниз, а вверх еле-еле, так что оно по-прежнему нигде не поднимается выше уровня почвы.

Впору подумать, что то чудо природы, которому Захария эль Кацвини посвятил главу под названием «Время», странным образом проходит мимо зародышевой камеры, не касаясь ее. Не раз успевают смениться времена года. Зеленое убранство деревьев и трава, покрывающая каждый живой клочок земли, не раз успеют отжить свой срок и вновь увянуть. Улетающие на Юг птицы не раз вернутся на свои летние квартиры и выведут птенцов, которые успеют подрасти и сами улетят в теплые страны. А обитатели маленьких зародышевых камер, скрытно живущие на глубине не более мизинца, все еще ничем не выдают своего присутствия.