Павел Мариковский: Маленькие труженики гор

Нелегко проследить, где жилище великанов-доильщиков. Да и муравьи не торопятся, не спеша доят тлей. Мое же терпение на исходе. Наконец, самый большебрюхий пополз вниз. Путь его тянется мучительно долго и следить за ним тяжело. В переплетении дремучих трав маленький муравей как иголка в стогу сена. Наконец, кончились мои мучения. Возле большого камня бугор голой земли — здесь муравейник и конец пути.

Но в муравейнике я вижу самых обыкновенных черных лазиусов. Тогда я догадываюсь, в чем дело. Черный лазиус, небольшой муравей, высылает на сбор сладких выделений самых крупных рабочих. Очевидно, мелкие не подходят для этой цели. Тогда я вспоминаю Алтай. Там маленькую тлю на осоте обслуживали маленькие рыжие лесные муравьи. Получается, что каждый вид муравьев поступает по-разному: крупные муравьи шлют к своим коровушкам мелких доильщиков, мелкие — крупных. Иначе нельзя. Приходится приноравливаться к тлям, а то не дадут молочка, у них свои капризы!

Маленький, черный, большеголовый. Живет и в пустынях, и в предгорьях, и в горах. Всюду многочислен. Совершенно бесстрашен и часто нападает на соседей. Многояден и питается как растительной, так и животной пищей. Гнезда делает в земле. Нередко отдельные семьи объединяются в колонии. Очень плодовит.

Два муравейничка крошечных муравьев тетрамориусов разделяла глухая дорога. Вокруг лес, добычи в нем мало. И все же неугомонные создания провели через дорогу тропинку и повалили по ней на бой с соседями. Обороняющиеся всполошились и выступили навстречу налетчикам. Вскоре возле муравейника разыгралась настоящая бойня, а на светлой почве дороги даже издали хорошо видно большое темное пятно копошащихся воинов.

Во вспыхнувшей бойне принимали участие и молодые коричневые муравьи с неокрепшими покровами и старые, почти черные, с твердой броней, и бывалые разведчики-солдаты. Все смешались в одну массу.

Драка началась рано утром и с наступлением жары должна была прекратиться. Но сегодня из-за гор поползли облака, повеяло сыростью и прохладой. События же приняли неожиданный оборот — и нападающим не повезло. Гнездо обороняющихся было более многочисленным и сильным. Поэтому вскоре налетчики были оттеснены, а масса борющихся, оставляя после себя кучки трупов, стала медленно продвигаться через дорогу к тем, кто затеял эту баталию. Вот уже передовые воины появились у входа муравейника зачинщиков. Инициатива оказалась на стороне правых, война перешла на чужую территорию.

Наступил вечер. Тучи стали еще темнее. Лес загудел от ветра. Порывы его налетали на поле сражения и уносили вместе с пылью трупы погибших воинов. Здоровые и те, кто еще был жив, с трудом удерживались за землю цепкими ногами. Трудно сказать, что умерило пыл драчунов, но постепенно их стало меньше, и в наступившей темноте все быстро закончилось. Почему была затеяна междоусобица, какой толк во взаимном уничтожении?

И в другом месте то же происшествие. Здесь жители муравейника сбились плотной кучкой, копошатся встревоженно.

Обычно подобные скопища возникают или при нападении на врагов или во время обороны от захватчиков. Но здесь нет сражающихся, нет и трупов погибших воинов, а просто так толкаются.

Всматриваюсь через лупу в муравьев. Все дело, оказывается, в двух чужаках. Они забрели сюда, давно пойманы, распялены и казнены. Их появление вызвало большую тревогу, мобилизацию внимания и подозрительности. Муравьи еще ощупывают друг друга, иногда по ошибке хватают собрата, слегка терзают, прежде чем разберутся, ищут лихорадочно, нет ли еще кого-либо, пробравшегося в их среду.

А может быть, эти двое, растерзанные, не простые муравьи, а особенные, разведчики, и пришли сюда не случайно. Их появление — признак предстоящего сражения. Ведь муравьи тетрамориусы очень часто затевают массовые битвы с соседями.

Асфальтовое шоссе сжато с обеих сторон высокими тополями, по нему беспрерывно мчатся машины. А в тополевой аллее неумолчный гомон воробьев.

Мы остановились в тени тополевой аллеи, чтобы сменить колесо, вынуть проколотую камеру и завулканизировать ее. Пока этими несложными и, увы, неизбежными хлопотами автомобильных путешествий поглощены мои помощники, я брожу по придорожному леску в надежде увидеть что-либо интересное. Но поиски напрасны. Громадная армия пернатых уничтожила вокруг решительно всех насекомых. Неудача меня обескураживает и я даю зарок больше не останавливаться там, где нашла приют колония воробьев. Но, как всегда бывает, насекомые все же находятся. Сперва на светлой почве я вижу множество темных крупинок и, приглядевшись, с удивлением узнаю в них помет гусениц. Потом замечаю и прогрызенные листья и кое-где отставших от своих сверстников толстых гусениц, а на земле, на траве — белоснежных бабочек. Это ивовые волнянки — стилпнотиа салицис. Бабочки сверкают блестящим белым одеянием, у них узкие черные колечки на ногах и большие черные глаза. У самок черные тоненькие, как ниточка, усики, у самцов усики широкие, нежно-перистые, заботливо спрятанные под крылья.