Павел Мариковский: Загадки остались

Насекомые — загадочные существа, хотя бы потому, что их очень много видов, больше, чем видов всех остальных животных и растений вместе взятых. И жизнь их разнообразна, плохо изучена и таит в себе множество неразгаданных тайн.

Если образ жизни птиц, пресмыкающихся и зверей в общих чертах известен, то про насекомых этого не скажешь. Над познанием этих крошечных существ, обитающих везде и всюду на нашей планете, будут бесконечно трудиться ученые.

Около сорока лет автор изучал насекомых, исследовал разные и подчас очень запутанные истории их жизни, многое узнал, но многое, с чем приходилось иметь дело, осталось неразгаданным: природа нелегко раскрывает свои тайны. Обо всем этом и рассказывается в этой книжке. Еще в ней описывается природа, обстановка работы ученого, натуралиста и путешественника, его неудачи и успехи.

Меня терзает загадка. Какие цветы так странно пахнут мышами. И сразу вспомнилось, как много лет назад во Владивостоке старичок зоолог Емельянов, всю жизнь посвятивший изучению змей Уссурийского края, показал мне небольшую стеклянную баночку, заполненную мелкими желтоватыми кристаллами. Это был высушенный яд щитомордника. От него сильно пахло мышами. Ученый герпетолог собирал его для лечебных целей. В то время в 1934 году использование яда змей для лечения недугов человека только начиналось. Сейчас змеиный яд широко применяется в медицине.

Вспоминая пробирочку с ядом, я все же думаю, что мыши и щитомордники тут ни при чем и это был запах каких-то цветов. Их на зеленых холмах предгорий Заилийского Алатау множество. После нескольких засушливых лет весна 1966 года выдалась прохладной и дождливой, а южное солнце пробудило жизнь. Цветы везде, всюду буйство цветов. Склоны холмов багровые от маков, желтые от караганы, лиловые от эспарцета, и еще разные цветы — маленькие и большие, яркие и малозаметные. У каждого свой запах, большей частью тонкий, нежный, бодрящий, даже благородный. Кроме вот этого неприятного мышиного. Множество запахов сливается в чудесную симфонию аромата весны, степного раздолья, ликующий природы, извечной красоты земли. И вдруг снова струя тяжелого запаха ударяет в голову.

Я хожу, ищу, присматриваюсь, непременно хочу разгадать тайну. Кто-то сказал, что мозг человека — орудие предвзятости и заблуждения. В этом парадоксе кроется глубокая истина. Самовнушение наш лютый враг. Оно закрывает глаза на прописные истины и незаметно уводит мысль в сторону, по ложному пути. И вот предо мною в ложбинке между холмами среди буйной зелени колышутся широкие листья щавеля. Они как игрушками или брелоками обвешаны сине-зелеными жуками с двумя оранжевыми полосками с отблеском дорогого металла. Это ядовитые шпанки литты ( Litta vesicatoria ). Здесь их брачное скопление.

Литты медлительны и неторопливы. Кого им, обладателям яда, бояться. Их не тронет ни зверь, ни птица. Они очень заняты. Усердно и деловито гложут щавель, покрывая листья черными точками испражнений. Иногда кое-кто лениво поднимает надкрылья и неуклюже пролетает несколько метров, набирает высоту и исчезает, чтобы отложить яички.

Издалека в это общество неуемных обжор прилетают другие жуки. Конечно, руководствуясь запахом. Он здесь, в центре скопища, так густ, будто воздух отяжелел, и легкий ветерок не в силах развеять его. Запах — своеобразный сигнал, посылаемый во все стороны, приглашение присоединиться к обществу себе подобных. А усики — орган, приспособленный для распознавания сигнала.

Пройдет две-три недели и блестящие жуки погибнут, а их многочисленные личинки бросятся на поиски гнезд пчел. Вон их сколько трудится на сверкающих чистотой цветах!

Жуки — отличный объект для фотографии. Но через полчаса я чувствую, что у меня тяжелеет голова, стучит в висках кровь и тошнит. Надо скорее кончать съемку и выбираться из удушливой атмосферы.