Жан Ролен: …А вослед ему мертвый пес: По всему свету за бродячими собаками

Что до уровня моря, он меняется, это неоспоримо, хотя мне теперь уже не вспомнить, в каком направлении: так или иначе само направление тоже меняется, причем с нестабильной периодичностью; эти колебания уровня даже можно назвать одним из самых оригинальных отличий Каспийского моря, равно как и наиболее обременительных его свойств, если рассматривать проблему с точки зрения жителей побережья или нефтедобывающих компаний. (Для последних ситуация дополнительно осложняется тем, что зимой Каспий замерзает, но не целиком, а только в северной части, где особенно глубоко, причем слой льда поверхностный, его толщина до такой степени зависит от причуд климата, что в наши дни волкам из Казахстана, если допустить, что таковые еще существуют, чего доброго, не всякую зиму удается добраться посуху до Тюленьих островов, куда они привыкли мотаться, чтобы полакомиться тюлениной.)

Если уровень моря поднимается — а по-моему, так оно и есть, это, кроме всего прочего, подтверждается еще и тем, что на противоположном берегу мы видели затопленные и размытые водой дороги, причалы и другие искусственные сооружения, — остров Кызыл-Су рискует достаточно скоро исчезнуть, ведь он абсолютно плоский: там, как мне кажется, нет ни холма, ни бугра, на который местные жители могли бы взобраться, чтобы дожить до прибытия спасателей, которые подоспеют не скоро. Насколько мне помнится, остров имеет форму изогнутого лезвия, на одном конце которого приютилось туркменское селение, на другом маяк, где живет семейство русских. Эта русская семья, имеющая, по крайней мере, одного слабоумного ребенка, в ту пору лет десяти, одетого в робу из камуфляжной ткани и, по обыкновению, занятого ловлей рыбы с мола, по всей вероятности, живет в более или менее обоснованном страхе, что туркмены в один прекрасный день нападут, правда, маяк защищен, там можно схорониться; но атака тем вероятнее, что приютившееся рядом маленькое военное сооружение разрушено, по-видимому, это была зенитная установка для ракет «земля-воздух» с радаром для их наведения, однако все оборудование вышло из строя, а скоро вообще рассыплется в прах.

От туркменской деревни русский маяк отделяют три-четыре километра песчаной почвы, местами поросшей травой, местами заболоченной. По этому пространству блуждают несколько одичавших верблюдов, от которых даже издали ощущается омерзительное зловоние. Туркменское селение состоит (по очень грубой прикидке) из сотни домов, тоже построенных на песке или, вернее, воткнутых в него, поскольку большинство стоит на сваях. В эпоху социализма, с недавних пор упраздненного, селяне, видимо, жили отчасти за счет металлургического производства, в остальном — рыбным промыслом. Об этом говорят обломки рыболовных судов — множество разбросанных там и сям железок — и руины судостроительной верфи. С той поры мужчины селения, наверное, проводили большую часть своей жизни среди развалин, напоминающих им о славных днях и дающих хоть немного тени. Они зачастую пьяны и почти всегда пребывают в мрачном настроении. В виде исключения они ловят рыбу на удочку с берега, но словно украдкой, а если их об этом спросишь, будут упорно настаивать, что ничего не делали. То же касается женщин, которые время от времени, но без какой-либо регулярности появляются на борту «Алмаза» с мешками сушеной рыбы. Возят ли они ее продавать или меняют на рынке Туркменбаши? Буркнув «нет», они поворачиваются к вам спиной. Судя по всему, природа режима, где все зависит от воли и прихоти одного человека, сверх того полоумного, коль скоро он, не удовлетворившись введением в обязательную школьную программу изучения эпопеи, которую сочинил во славу себя самого, еще и позаботился, чтобы экземпляр этого шедевра посредством русской ракеты был доставлен на космическую орбиту, — итак, специфика режима, изначально запретившего всяческую недекларированную деятельность, несомненно, объясняет упорное запирательство этих людей, тем самым уберегающих плоды своего труда от грабительской алчности слуг власти и самого вождя. Наперекор молчанию островитян и видимой сумбурности их усилий, в достаточной мере сходных с муками ада в трактовке кинематографа, где грешные души мечутся вслепую, лишенные всякой надежды, можно было если не убедиться, то предположить, что крах производственной деятельности, главенство в которой принадлежало мужчинам, и постепенная ее замена ручными поделками и меновыми отношениями, с которыми ловчее управляются женщины, влечет за собой одновременную эволюцию общественных и семейных структур, на свой манер тоже чреватую катаклизмами: насколько можно судить, мужчины, лишенные работы, постепенно теряли власть, переходившую в руки женщин. Даже относительное физическое превосходство мужчин, не говоря об их престиже, со временем ослабевало из-за их затянувшейся бездеятельности и пьянства.

Читать дальше