Петр Кропоткин - Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса

Вениаминов О. Записки об Уналашкинском отделе. СПб., 1840; Dall. Alaska and its Resourses. Cambridge, U.S., 1870, широко пользовался этими «записками».

О. Вениаминов и Далль наблюдали этот обычай в Аляске, Якобсен в Игнитоке, в окрестностях Берингова пролива. Джильбер Спрот (Sproat) упоминает о существовании его среди ванкуверских индейцев; а доктор Ринк, описывая периодические выставки, о которых мы упомянули, прибавляет: «главное употребление накопленного личного богатства состоит в периодической его раздаче». Он также упоминает (указ. соч. С. 31) «об уничтожении имущества для той же цели» (т. е. для поддержания равенства).

Вениаминов О. Записки об округе Уналашка: В 3-х т. СПб., 1840. Отрывки из этих записок даны по-английски в книге Далля «Alaska». — Подобное же описание нравственности австралийских туземцев, очень схожее с предыдущим, было дано в английской «Nature» (Vol. XLII. P. 639).

Замечательно, что несколько писателей (Миддендорф, Шренк, О. Финш) описывали других обитателей Севера — остяков и самоедов — почти в таких же выражениях. Даже когда они напьются пьяны, ссоры между ними бывают незначительны. «За целое столетие совершено было только одно убийство в тундре, — писал Миддендорф, — их дети никогда не дерутся между собой», «можно оставить в тундре на целый год любой предмет, даже съестные припасы и спиртные напитки, и никто не тронет их» и т. д. Так говорят эти три знатока Севера. Gilber Sproat «никогда не видел, чтобы подрались два трезвых туземца, из племени индейцев Ахт на острове Ванкувера». «Ссоры между их детьми также редки», — говорит Ринк (loс. cit.) и т. д.

Свидетельство Gill'a, приводимое в: Gerland und Waitz . Anthiropologie der Naturvölker. Bd. V. S. 641. См. также S. 636–640 того же сочинения, где приводится много примеров отцовской и сыновней любви.

Les Primitifs. Paris, 1889.

Gerland. Loc. cit., V, 636.

Я слышал это от него самого, в 1861 году, на Амуре, когда он был епископом Охотским и Камчатским, прежде чем стать митрополитом Московским. Вообще он был, — тогда, как и в 1840 году, — очень высокого мнения об родовой нравственности дикарей, и когда я, очень молодой еще юноша, спросил его, правда ли, что он больше не крестит туземцев, он отвечал, что в одиночку он действительно отказывается крестить; крещеный отбивается от родовой нравственности; «а она, у них, очень высокая. Если же целый род пожелает принять христианство, я, поживши несколько лет около них, убежусь, что более отвлеченные христианские истины ими поняты так, что могут заменить им их родовую нравственность, — я, конечно, рад буду окрестить весь род».

Erskine, цитируемый у: Gerland und Waitz , Anthiropologie der Naturvölker. Bd. V. S. 640.

В Англии широко практикуется отдача внебрачных детей в деревню, женщинам, которые специально занимаются этим ремеслом, и положительно морят несчастных детей голодом и холодом. Смертность у этих «детских фермерш» — ужасная. Около того времени, когда я писал эти строки, заседала особая Королевская комиссия для расследования этого вопроса. Конечно, она ни к чему не привела.

Олени, например, в Чукотской земле, постоянно перекочевывают.

Pritchard W. Т. Polynesian Reminiscences. London, 1866. P. 363.

Замечательно, однако, что в случае произнесения родом смертного приговора, никто не берет на себя роль палача. Всякий, бросая свой камень или свою стрелу, или нанося свой удар топором, тщательно избегает нанести смертный удар. В более позднюю эпоху жрец будет убивать осужденного священным ножом; а еще позднее, это должен был делать король, пока, наконец, не изобретут наемного палача. См. глубокие замечания по этому поводу в известном труде: Bastian'a . Der Mensch in der Geschichte. Bd. III. Die Blutrache. S. 1–36. Поразительный пережиток этого обычая из родового быта, как сообщает мне профессор Е. Nys, сохранился при военных казнях вплоть до нашего времени. В средине XIX века принято было заряжать ружья двенадцати солдат, назначенных для расстреливания, одиннадцатью пулями и одним холостым зарядом. Делалось так, чтобы солдаты не знали, кому достался холостой заряд, и потому каждый из них мог успокоить свою встревоженную совесть, думая, что холостой заряд был у него, и что он, таким образом, не был в числе убийц. — Подобный же пережиток сохранился в Америке, в одной из нью-йоркских тюрем, при казни повешением.