Константин Зорин - Гены и семь смертных грехов

Вместе с тем существует огромный соблазн обратиться к небогоугодным способам диагностики и врачевания. Среди них — такие генные технологии, которые противоречат воле Божией (селекция и уничтожение «лишних» эмбрионов, клонирование людей, управление их сознанием, разумом, чувствами и т. д.).

В своем знаменитом романе–антиутопии «О дивный новый мир» английский писатель Олдос Хаксли подробно описывает «плоды» создания людей с заранее намеченными свойствами. По сюжету произведения, изощренные генетические манипуляции с эмбрионами позволили ученым «перейти из сферы простого, рабского подражания природе в куда более увлекательный мир человеческой изобретательности». Там власть имущие предопределяют и формируют людей к жизни в заданных кастах. Одновременно людям прививают любовь к неизбежной, выбранной за них судьбе [179] Хаксли О. О дивный новый мир. - М., 1989. - с. 173-175. .

Если считать нравственные пороки и недостатки разновидностями наследственных болезней, то человек ни за что не отвечает. Его нет смысла и воспитывать. Достаточно скорректировать его генетический код и биохимические реакции. И тогда несчастливый автоматически превратится в счастливого, а грешник — в святого. Антихристианская сущность подобных воззрений очевидна.

Завершим цитатой из «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви»: «Значительную часть общего числа недугов человека составляют наследственные заболевания. Развитие медико–генетических методов диагностики и лечения может способствовать предотвращению таких болезней и облегчению страданий многих людей. Однако важно помнить, что генетические нарушения нередко становятся следствием забвения нравственных начал, итогом порочного образа жизни, в результате коего страдают и потомки (курсив. — К. 3. ). Греховная поврежденность человеческой природы побеждается духовным усилием; если же из поколения в поколение порок властвует в жизни потомства с нарастающей силой, сбываются слова Священного Писания: “Ужасен конец неправедного рода” (Прем. 3, 19). И наоборот: “Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится” (Пс. 111, 1–2). Таким образом, исследования в области генетики лишь подтверждают духовные закономерности , много веков назад открытые человечеству в слове Божием (курсив. — К. 3.). Привлекая внимание людей к нравственным причинам недугов, Церковь вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней. Однако целью генетического вмешательства не должно быть искусственное “усовершенствование” человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке» [180] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Указ. соч. - с. 66. .

«Страдание детей нас озадачивает больше, чем страдание взрослых. Когда страдает взрослый человек, легче увидеть ту пользу, которую могло бы принести страдание, при условии, что человек вырастет в полную меру своего призвания. Но может ли страдающий ребенок научиться чему-то подлинно ценному: терпению и смирению, мужеству и выдержке, доверчивой покорности? Мне вспоминается ребенок, о котором говорится в жизнеописании французского святого XIX века. Этот священник спросил мальчика девяти лет, как он может переносить мучительную болезнь. Тот ответил: «Отец, я научился не ощущать сегодня вчерашнего страдания и не предвидеть завтрашнего». На такое способны очень немногие взрослые, ибо страдание — будь то нравственная мука, душевные переживания или физическая боль — обычно становится невыносимым, потому что в каждый момент мы как бы несем и переживаем все уже прошедшие моменты боли и страдания и в каждый миг ожидаем, что так будет вечно, что оно никогда не кончится. И мы не в состоянии противостоять всему прошлому и будущему страданию, хотя в большинстве случаев могли бы противостоять конкретной порции страдания нашего тела или нашей души в данный момент.

Этот пример говорит о ребенке девяти лет. Как же маленькие дети, еще не способные рассуждать таким образом? Может ли страдание что–то значить для их бессмертной души или оно — сплошная бессмыслица и жестокость? Мы склонны думать, что наш духовный рост происходит при посредстве разума, сознательного отклика, путем умственного возрастания. Мы воображаем, что наша духовная жизнь состоит из раскрывающихся в нас возвышенных мыслей и глубоких чувств. Но не в этом духовная жизнь, не это — жизнь Духа. Это — та промежуточная область, которая не принадлежит ни телу, ни духу. Я поясню свои слова сравнением. Мы крестим ребенка. Чего мы ожидаем — если вообще ожидаем чего–либо? Почему мы считаем, что в этом есть смысл? Потому что мы верим, что, осознанно или нет, живой дух, живая душа ребенка способна встретить лицом к лицу Живого Бога. Независимо от всякого психологического восприятия, всякого интеллектуального или эмоционального отклика живая душа встречает Живого Бога, и таинства Церкви обращены к этой живой душе, которая в своем познании Бога не зависит ни от интеллекта, ни от сознания, ни от чего подобного.