Вячеслав Демидов - Как мы видим то, что видим [издание 3-е , перераб. и доп.]

Особенно убедительные доказательства реальности двух мозговых структур принесли опыты с обезьянами, которым не только расщепляли мозг, но и делали так называемую фронтальную лоботомию – перерезали пучки аксонов, идущих из лобных областей мозга к центральным. После лоботомии на обоих полушариях нерасщепленного мозга животное становится спокойным, дружелюбным и беспечным, пусть даже до этого было образцом злобы и нетерпимости. Но такой же эффект наблюдался, когда обезьянам с расщепленным мозгом лоботомию делали только на одном полушарии.

«Когда обезьяна пользовалась глазом, связанным с корой неповрежденного полушария, ей показывали змею, – пишет Дин Вулдридж в своей книге «Механизмы мозга». – Небольшие обезьяны обычно очень боятся змей, и животное с раздвоенным мозгом не составляло исключения: оно проявляло обычный испуг и стремление к бегству. Затем <...> животному пришлось пользоваться глазом, связанным с тем полушарием, на котором была произведена лоботомия. Снова показали змею. Но на этот раз обезьяна не обратила на нее ни малейшего внимания: она не находила в змее ничего страшного».

А человек? Что случится, когда полушария окажутся разделенными у него? На этот вопрос наука получила ответ в начале 60-х гг., когда американские физиологи М. Газанига и знакомый нам Р. Сперри взяли под наблюдение больного, которому нейрохирурги П. Фогель и Д. Богин сделали эту требующую филигранной точности операцию (врачи полагали, что таким способом избавят его от тяжелейшего психического заболевания, при котором никакие медикаменты уже не помогали). И поскольку человеческий мозг в целом – образование в мире животных уникальное, разделенные половинки также продемонстрировали свою уникальность и четкую специализацию по функциям.

Скажем, яблоко в правой половине зрительного поля (то есть спроецированное в левое полушарие) человек с рассеченным мозолистым телом уверенно назовет яблоком, без труда напишет это слово на бумаге: зрительная система и область управления речью, а также письмом здесь связаны напрямую.

Но стоит перенести яблоко в левую половину поля, пустить образ только в правое полушарие, и мы не услышим ни слова, да и на бумаге ничего не появится. Так исследователи еще раз убедились, что правая половинка мозга не способна к продуцированию речи, и нужно перекачать сведения из правого в левое полушарие, чтобы возникло слово.

Рис. 16.Так выглядит связь между зрительными сигналами и движениями рук больного с перерезанным мозолистым телом, когда прекращается передача информации из одного полушария в другое. Левая половина зрительного поля – правое полушарие – левая рука. Правая половина зрительного поля – левое полушарие – правая рука

Но это не означает, что правое полушарие «глупое», оно иное. Оно немо, но вполне разумно. Восприняв слово «карандаш», оно даст соответствующие команды, и больной возьмет карандаш на ощупь среди множества предметов. И наоборот, только почувствовав его в левой руке (и не видя!), отыщет карточку с написанным словом. Происходит все это в полном молчании, а если и будет что-то сказано, то без всякого отношения к делу.

«Карандаш, вложенный в левую руку (вне поля зрения) больной мог назвать консервным ножом или зажигалкой, – пишет Газанига. – Словесные догадки, по-видимому, исходили не от правого полушария, а от левого, которое не воспринимало предмета, но могло попытаться опознать его по косвенным признакам».

Рис. 17.Как увидев, так и ощутив правой рукой предмет, больной с перерезанным мозолистым телом назовет его – даже при закрытом левом поле зрения: ведь информация поступает именно в левое, речевое полушарие. Тот же самый предмет останется неназванным, если зрительная информация поступит только в правое, «немое» полушарие (для этого левое поле зрения будет специально закрыто). Но, несмотря на это, больной без труда найдет левой рукой этот предмет среди множества других!

В СССР было запрещено преднамеренное рассечение мозолистого тела. Ученые и в особенности администраторы считали, что слишком велика цена, которой покупается в подобном случае избавление от душевного расстройства, слишком радикальными оказываются разрушения человеческого в человеке. Обосновывали запрет еще и тем, что задуманный эффект операции проявляется далеко не всегда.