Из портфеля он достал по огромному куску рыбного и мясного балыка в промасленной бумаге, источающие неописуемый запах, и бутылку армянского коньяка с пятью звёздами.- Жить, як кажеть Георгий Вицин, хорошо, а хорошо жить- ещё лучше,- Мазепа сноровисто нарезал балыки и одним движением большого пальца открыл обе пробки коньячной бутылки.
-Будешь?- спросил он у меня.- Ларка, я знаю, алкоголь на дух не переносит, и за один такий вопрос може по морде съездить. А рука у неё- атаманская. Ни, не пьёшь ще, Санчо? Може, правильно- поки молодой, не об этом думать надо. Это уже когда тоби сороковка за горбом повисне, то можно. У мэру, конечно.
-А вообще у нас- хозяин-барин. Дэмократия- никто никого не заставляе, но учти, Санчо- нэ за горами Ноябрьские, и тэбэ придётся сидеть наравне с усим колэктивом. Так шо трэнируйся, трэнируйся. А соби Мазепа нальёт- бо мает право... "Эх, мэнэ засмоктала нэбэзпечна трясовына, и життя моя навыть вична гра..."[5]
Налил Иван Степанович себе "добре"- сразу целый чайный стакан и осушил его не спеша одним глотком, не отрываясь. Закусив от души, как следует, он осушил второй, и бутылка-поллитровка, стоящая в магазине 18р.40 к., моментально опустела. И то, в сравнении с габаритами Мазепы она выглядела несерьёзно- точно пузырёк "Тройного" на фоне какого-нибудь бронтозавра мезозойской эры.
-Ось, добре,- вытирая сочные губы, и толстые пальцы, произнёс он, довольно причмокивая.- Чем дежурство и хорошо. А дома чуть стопку нальёшь- жинка сразу пиздеть начинае, змеюка. Нэма свободы!
Заведующий был крепкий, мясной, чёрный и красный здоровяк типа купца Ферапонтова у гр. Толстого, закуска -осетровый балык- была первоклассная, и ничего, кроме как привести Мазепу в благодушное состояние, такая пустяковая доза не могла. Иван Степанович от души веселили теперь нас с Ларисой, рассказывая анекдоты.
Жена мужа утром ругает: "Ах, ты, курва, алкоголик несчастный! Когда ж ты уже напьёшься? Ты хоть знаешь, во сколько ты вчера домой пришёл"? А муж ей, так, гордо, с достоинством- "Пришёл?! Ну ты даёшь! Оскорбляешь, Мань! Пришёл! ПРИНЕСЛИ!!!"
Лариса, кажется, смеялась несколько через силу- всё, что было связано с выпивкой, напоминало ей бывшего мужа, я же едва не катался под стулом от смеха.
Тут позвонили из травмпункта- туда "скорая" доставила какую-то тяжёлую автодорожку, и Мазепа, аккуратно встав из-за стола, промокнул губы салфеткой, подмигнул нам с Журой и отправился "на автодорожку". По нему ничего такого не заметно было, и меня охватила гордость за наших хохлов, которые по части выпивки впереди планеты всей.
"Солдат Швейк и бретёр Долохов отдыхают. Равно как и з/к Максим Соколов[6]. Никогда Иван Степанович не смог бы оказаться и на месте интеллигента Мягкова- не та порода"...
Поскольку делать в отделении было особо нечего- наши палаты были все "упакованы", а за шоковым следили анестезиологи, спать не хотелось, я, спросясь у Журавель, отправился вниз. Там было шумно и оживлённо.
Привезли пьянчугу- точнее, это оказался вполне приличный мастер с "Красного Октября" возвращающийся из бара, пытавшегося перейти проспект Ленина напротив кинотеатра "Авангард", там, где самое оживлённое движение. На полной скорости в него врезался "газон"- результатом стала черепно-мозговая травма и открытые, раздробленные переломы обеих голеней. Прогноз, то есть предсказание для жизни, было однозначно плохим:
-Политравма,- и пострадавшего взяли в операционную. Анестезиолог ввёл в наркоз и начал интенсивную терапию, между тем, как две бригады хирургов приступили к таинству спасения жизни.
Я надел маску, шапочку, в нерешительности вошёл и сразу же замер перед красотой зрелища, как Пьер Безухов утром 26 сентября 1812 года на Бородинском поле. Стол с распростёртым на нём окровавленным пациентом со всех сторон обступили громадные, суровые дядьки в халатах и небесно-голубой форме. У самой головы на вращающихся табуретах устроились двое нейрохирургов. Они были в масках какого-то невиданного покроя, закрывающими и лицо, и голову, оставляя лишь треугольничек для глаз и носа. Один из докторов придерживал голову больного, другой, прижав к кости черепа блестящий коловорот, быстрыми-быстрыми движениями вращал рукоятку, норовя поскорее просверлить черепную коробку и увидеть что же там, внутри.
Шкатулку черепа вскройте-
Блеснёт драгоценнейший ум!
Есть ли, чего б не смог я?
Но вместо топазов и алмазов из дырки потекла вязкая чёрная кровь с нефтяным отливом.
Читать дальше
