Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

А тот, кто без дела коптит потолок «жилплощади» – в той же мере собственник, что и обитающие в ней тараканы.

Другой пример – автомобиль. Вы можете его самозабвенно чинить, подкрашивать и возить в нем рассаду на дачу. Но иные оголодавшие граждане ухитряются еще и «бомбить». При этом они обучаются регулярно с арифмометром подсчитывать, хватает ли набомбленного на сервис, страховку, бензин, взятки автоинспекторам, и сколько лишку остается. Чтобы не работать себе в убыток. Потом можно с приятелями собраться в небольшую транспортную фирму…

Если человек не способен к таким элементарным действиям, он никакой не собственник. Его имущество состоит с ним в фиктивном браке: могло бы быть собственностью, а служит черепашьим панцирем, обузой. Примитивнейший, наиболее убогий вариант собственности – личное имущество. Это мои грабли, и я на них регулярно наступаю. А другим не даю.

Весь вопрос в том, кто кем управляет: вещи порабощают человека – или же человек пересоздает материальный мир, творит вещную оболочку прирастающему духовному богатству? Собственник – тот, кто по отношению к вещам выполняет роль, заповеданную Богом, роль хозяина.

РГ: По этой логике, решение проблемы бедных – сделать всех реальными собственниками.

Чернышев:Насильно сделать собственником невозможно, но можно научить. И конечно, здесь участвуют не одна, а две стороны. Это как в шахматах: играющие обязаны учить правила, но каждому нужно помочь обзавестись элементарным набором фигур, чтобы было, чем стартовать в игре. За бабушек пусть играют продвинутые внуки или кандидаты в мастера из числа социальных работников.

В этом смысле в раздаче ваучеров была здравая идея: предполагалось, что каждому россиянину выдают на руки его долю в собственности страны. Долю, которая должна была (по тогдашним правительственным подсчетам) составлять не менее 10 тысяч долларов! Но вышло так, что национальное достояние к тому моменту испарилось, остались только бумажки. А с другой стороны, люди не знали, что с приватизационным чеком делать, их не научили, как бумажку превратить в собственность. Все увидели, что на рынке ваучер стоит 27 долларов, не поняли – почему, но решили, что 27 лучше, чем ничего – и продали!

Это была продажа родины в чистом виде. Вообще-то за такое полагается трибунал. Правда, родина (в лице правительства) сама кинула трудящихся, еще до приватизации обесценив долю каждого в полтысячи раз… Но об этом не стоит говорить мимоходом, лучше заглянуть в книжку, о которой у нас сегодня речь.

РГ:Итак, вам осталось только рассказать, как стать и быть богатым?

Чернышев:Стоп-стоп, речь о другом: как научиться быть собственником. Богатство – это камзол, расшитый бриллиантами, или «оранжевые упоительно дорогие кальсоны» из грёз Кисы Воробьянинова. Богатства собственнику, понятное дело, доступны, но сами по себе не важны. Богатые тоже ищут счастья, смысла жизни, самореализации.

Взять того же Сороса, о котором вспоминает Гранин. Однажды на Лонг-Айленде миллиардер подвозил меня со своей дачи до электрички. Ехал в джинсах, закатанных до колен, босиком, за рулем собственной машины, которой я по дремучести своей не впечатлился. Потом уж мне разъяснили, что это «Ягуар». Но в нем было тесновато, да еще Сорос жизнерадостно играл в дурилки с местными «гаишниками», осваивая новенький антирадар.

С точки зрения привычных атрибутов богатства – машина, дача, квартира, – Сорос не особо богатый человек. Российских граждан, сегодня живущих богаче, чем он – тысячи, если не десятки тысяч.

Но это, безусловно, человек счастливый, живущий яркой жизнью, богатой событиями и смыслами. Ежегодно сотни миллионов долларов вкладывает в свои социогуманитарные проекты по всему миру. Его самореализация помогла реализоваться тысячам людей в самых разных сферах – науке, культуре, общественной деятельности. Можно не соглашаться с иными его идеями или методами, но нельзя не признать в нем настоящего собственника.

Как это не похоже на обывательские представления о богатстве! Тут богатство в переносном смысле слова: внутреннее изобилие, щедро творящее внешние воплощения. Никаких камзолов.

РГ: Все же, как научиться быть реальным собственником?

Чернышев:По идее, мне самое время пропиарить какую-то бизнес-школу – нашу или зарубежную.

Беда в том, что современный менеджмент в массе своей непринципиально отличается от снятия порчи и сглаза, гадания по фотографиям. Не в том смысле, что неэффективен – многие колдуны и целители по-своему очень даже эффективны. Но он не укоренен ни в науке, ни в культуре, раздроблен на множество алхимических школок, игнорирующих друг друга. Такому приватному чудодейству невозможно учить в нормальном университете. Можно только накрошить из этого винегрет MBA. Рынок литературы по менеджменту переполнен трудами, где ложка ценного практического опыта растворена в бочках пропаганды, добровольных заблуждений и откровенного шарлатанства. Что-то тут глубоко неладно.