Дора Коуст - Без права выбора

— Я рад, что вы пришли в себя. — он тщательно подбирал слова, чтобы вызнать, как много она помнит из предыдущей ночи. — Вас что-нибудь беспокоит?

— Нет. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Разве что некоторая слабость одолевает тело — только и всего.

— Что вы чувствовали, перед тем как проснуться?

— Спокойствие… Тишину. Вы не могли бы мне подать воды?

— Конечно-конечно.

Регон хотел было подняться, но неконтролируемое желание настигло его, словно мальчишку. Он резко прижался к принцессе, обнимая ее, будто самое немыслимое сокровище, и поцеловал, найдя ее испуганные приоткрытые губы своими.

— Что вы… — хотела возмутиться Лекси, но ласка углубилась, заставляя ее замолчать.

Она жалкими попытками пыталась вырваться, даже укусить бессовестного наглеца, но этим еще больше распаляла его, а вскоре и сама начала получать удовольствие от жадных, нескончаемых касаний. Тонкие пальчики пробежались по его вискам, и поднялись выше, чтобы запутаться в волосах.

Его теплая ладонь с нескрываемым наслаждением оглаживала ее щеку, касаясь тонкой шеи. С трудом оторвавшись от ее губ, он прислонился лбом к ее прохладному лобику. Затуманенные синие глаза смотрели в такие же зеленые, пока их дыхания смешивались, соединяясь в единое целое.

— Я думал, что уже никогда не смогу сделать этого. — прошептал он сквозь рваное дыхание.

— Воды… — просипела Алексия, задыхаясь.

— Сейчас. — поднявшись, он прошел к дверям, собираясь выйти в гостиную за графином.

— Регон…

— Да? — мужчина обернулся, слегка улыбаясь одним уголком губ — едва заметно.

— Я все помню, Ваше Высочество. — прозвучало тихо, но твердо, походя на приговор или страшную кару.

Двери гостиной распахнулись, оглашая комнаты всхлипами, криками и разговорами. Первой в спальню ворвалась королева, чей порыв пытался сдержать король, вразумляющий супругу, но и он застыл подобно Регону, также взирая на здоровую дочь. Только Алексия смотрела лишь на Наследного Принца Бетафского Королевства — с вызовом, упрямо, уничтожая взглядом.

Ее Величество безутешно обнимала и расцеловывала Лекси, рыдая навзрыд, но уже от счастья и неверия.

— Прошу меня простить, но мне необходимо осмотреть Ее Высочество.

Старшая фрейлина с трудом, но сумела увести королеву, а за ними из спальни вышли и мужчины, оставляя принцессу наедине с доктором. Он долго проводил осмотр, дивясь чуду да переменам.

— Ведь я вас осматривал всего несколько часов назад! — восклицал он. — Да, как же так? Как же так?

Под конец экзекуции, которая порядком надоела утомившейся Алексии, доктор уже сомневался в том, что первый осмотр был верным. Он не верил собственным глазам и рукам, сверяя старые записи с новыми. Ничего так и не выяснив, пожилой мужчина дал напутствия о покое в ближайшие несколько дней и запретил подниматься с кровати, прописав при этом питаться наваристым бульоном.

Вызвав самых сильных слуг, он приказал им перенести Ее Высочество в ее покои вместе с кроватью, дабы она не терпела трудностей в самостоятельном перемещении. Когда девушку переносили, Регон провожал ее тяжелым, будто каменным взглядом, не обещающим ничего хорошего.

Глава 8

Прошло три дня — три долгих дня невыносимого покоя и заставляющего обезумить одиночества. Постылый бульон вызывал дикое отвращение, раздражая лишь одним своим видом, а уж о том, чтобы есть его не было и речи. Но кое-что из того, что прописал доктор, Алексия все же выполняла.

Холод уже пропитал стены и пол, поэтому она не покидала кровать, согреваясь в фиолетовом постельном белье под темным покрывалом. Она запретила сменять постель слугам, отговариваясь слабостью и уповая на невозможность подняться. Алексия будто воровка наслаждалась уже пропадающим будоражащим ароматом парфюма того, кого должна была ненавидеть всем сердцем. Последний поцелуй намертво засел в ее сознании, порождая совсем не девичьи сны.

Итон лит Нерп радовался, словно ребенок, тому, что договор не расторгнут и теперь он сможет получить ту землицу, что приглядел у соседей, а может и еще что-то. Его приподнятое настроение резко контрастировало с погодой. Этот круг был богат на нескончаемые дожди и промозглые ветра, приближая вилие как никогда быстро. Во дворце топили денно и нощно, пытаясь удержать имеющееся тепло, но помогало мало.

Старшую фрейлину Ее Высочества безуспешно пытались разговорить все кому ни лень, бывало, подсылая и убогих, которым требовалась срочная помощь, но она все также хранила молчание, без возможности высказать на эту тему хоть слово. В конце концов, Королеве надоела эта натуральная травля, и она взяла девушку под свою защиту, объявив о том, что все, кто будут допекать, а то и угрожать Краиле, подвергнутся Королевскому Суду. Один Граф на это вопросил: