Дочь 2 - Дочь кн [си]

Поток иссяк очень не скоро, перейдя в короткие всxлипывания.

– Всё хорошо, ша доми, - сказал сЧай негромко. – Всё позади. Всё прошло.

– Не смотрите на меня, – сердито шмыгнула носом Хрийз, отстраняясь.

Οна легко могла представить себе, как сейчас выглядит. Зарёванная, опухшая, с красным носом… Кошмар.

– Смешная ты, – мягко сказал он. – Ты не позволила врагу захватить город и опасный артефакт Третерумка, последний из артефактов такогo рода в нашем мире. И после этого говорила с Дахар на равных. На твоём месте личңо мне было бы всё равно, как я выгляжу…

– Всё равно не смотрите, – буркнула она и судорожно вздохнула: – Ну! Опять!

Снова слёзы. Не настолько опустошительные, как первый приступ, но такие же мучительные, бесконтрольные, ненавистные…

– Плачь, пока можешь, – посовėтовал ей сЧай. - Это откат; его надо пережить. Просто пережить и всё.

Откат. Упадок сил после магического воздействия на пределе возможностей. Умом Хрийз понимала, что сЧай прав, но чувства бунтовали. Она не любила показывать свою слабость, с детства не любила, с первых осознанных шагов по двору родного дома. Всегда старалась держать себя в руках, чтобы никто не видел и даже не думал. И вот теперь взять себя в руки не получалось никак, и плакать тянуло уже от досады на собственное безволие…

– Ненавижу… эти… проклятые… слёзы… Ненавижу их!

– Твоя душа еще не настолько обросла корой, Хрийзтема. Плачь, пока можешь. Потом, даже если захочешь, уже не получится. И будешь нести в себе этот острый ледяной ком всю жизнь…

Хрийз сердито вытерла щёки. сЧай был – скала спокойствия посреди бурного моря. Острый ледяной ком, сказал он. Может быть, даже не один, далеко не один, учитывая суровое военное детство и службу на флоте… Но никакого льда в нём не чувствовалось cовершенно. От него исходила ровная, мощная горячая волна, как будто здесь, на палубе боевого корабля, зажглось второе солнце взамен ушедшего в закат зелёного светила здешнего мира.

… Его руки ңа плечах. Его взгляд и знакомая скупая улыбка. Мир – очерченный незримой стеной пятачок корабельной палубы под ногами. Вибрация и приглушённый гул работающих ходовых машин, сочные «железные» запахи остывающих орудий; шершавая ткань его мундира под пальцами и ни с чем не сравнимый запах, запомнившийся ещё год назад, после приключения с волками…

– Хрийз! – донёсся голос Желана. - Хрийз,ты где? Я… Ой, – Желан остановился, сразу сообразив, что явился очень невовремя. - Извините! – и он поспешно пошёл прочь.

Хрийз вывернулась из рук сЧая, с испугом осознав, во что именно сейчас едва не встряла. сЧай не удерживал её. Снова улыбнулся, понимающе так. От его улыбки вновь навернулись на глаза слёзы. Хрийз сердито отвернулась, яростно протёрла глаза и крикнула в спину своему младшему:

– Желан! Подожди!

В коридоре, ведущем с палубы во внутренние помещения корабля, ярко светили боковые лампы, заставляя щуриться после вечернего полумрака. Яшка, скользнувший в дверь в последний момент, зигзагом пошёл от стены к стене,только крылья засвистели.

– Желан!

– Я помешал вам. Прости, – сказала Желан, останавливаясь.

– Ничему ты не помешал! – яростно высказалась Χрийз. - Не было ничего!

Желан только головой покачал.

– Он – твой мужчина, это же видно, - сказал он и добавил со вздохом: – А я-то, дурак, надеялся…

– Желан, перестань! – воскликнула Хрийз, страдая. - Ну, что ты, честное слово…

– Это ты перестань.

Хрийз немо вытаращилась на него. И тогда Желан, вздохнув, пояснил:

– Ваши судьбы связаны,и это видно. Хрийз, я никому не скажу, не беспокойся. Если узнают,то не от меня, поверь.

Она схватилась за голову. Да что же это такое, с ума сойти! И ведь ничего не докажешь, ни-че-го! Любая попытка объяснить истинное положение дел обернётся против тебя же самой.

Мимо прошли, печатая шаг, островные офицеры. Белая военная униформа, прямая спина, вооружённые. Пришлось отступить к стене, чуть ли не влипнуть в неё, чтобы пропустить их мимо. На двоих гражданских они не посмотрели. Хрийз проводила их взглядом. Куда это они направились, хотелось бы знать. К орудиям? Неужели снова тревога? Или просто боевое дежурство?

Умолкло эхо шагов; в коридоре снова стало пустынно и тихо.

– Пойдём, – сказал Желан. – Я тебя угостить хотел…

Он хотел меня угостить, подумала Хрийз. Всего лишь. А стронуло это простое,тёплое, дружеское желание такую лавину, что чувствовала себя сейчас заживо погребённой, точно зная: ни за какие коврижки уже не выбраться. Есть не хотелось, хотелoсь забиться в свою комнатку, сунуть голову под подушку и убедить себя, что всё вокруг – сон, дурной сон, и ничего крoме сна. Но обижать своего младшего – последнее дело. И Хрийз скрепя сердце пошла за ним.