Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет

***

Обновление теткиной лужайки затянулось, и их все-таки застукали — к счастью, при окончании процесса. Петунья Дурсль, с большой корзиной, заполненной новыми саженцами, наблюдала, как газон в ее саду словно по мановению руки становится чудесного ровного цвета, какой имеет только молодая здоровая трава. В горле встал комок от умиления: ее мальчики готовят ей сюрприз! Однако розовый сироп тут же оказался разбавлен ее жизненным опытом, намекнувшим, что в таком возрасте детки обычно занимаются подобными делами неспроста.

Ругать? Вроде не за что. Но узнать, что происходит, она обязана.

— И что тут у вас?

Мальчишки дружно вздрогнули.

— А мы тут… Э… Я тут пробую траву… того…

— Мы тут газон обновляем, — заявил Дадли. — Все честно. Я присматриваю.

Гарри сдержал хихиканье. Великий Большой Дэ. Он ему припомнит, как присматривать…

— Ну, раз у вас так славно получается…

Садовая эпопея продлилась до самого вечера.

Гарри опробовал все виды полива, которые только смог себе представить. Больше всего ему понравился душ из маленького, но сердитого облачка: темно-сизого и с крошечными молниями. Это ж как он теперь… ух! Ого-го! Гермиона выпучит глаза, а Рон, наверное, съест чего-нибудь, например, свою шляпу. Ну и ладно. Настроение было просто отличным!

Но когда Гарри предложил тете, закончившей наконец работу и любовавшейся на аккуратные молодые кусты, подрастить их магически, то в ответ услышал неожиданно твердое:

— Нет, розы не трогай! Я тоже хочу гордиться чем-то СВОИМ, — заявила тетка и отправила их на кухню ставить чай.

Гарри задумался… и проникся.

А за ужином… как тетя умудряется делать эту удивительную вкуснятину? Может, ему тоже стоит научиться?

Пирог с патокой, орешками и со взбитыми сливками был…

БЫЛ. Недолго.

Гарри облизнулся и обменялся понимающим взглядом с кузеном. Жизнь была хороша. Но когда тетя Петунья достала еще один почти такой же… дядя ушел в гостиную и там закрылся газетой. А они…

— Нет уж. Маленькими порциями, медленно, чтобы еще и осталось немного: я хочу отнести кусочек миссис Фигг…

Гарри поперхнулся. Дадли громко клацнул зубами — у него с ложки упал кусок.

Миссис Дурсль ухмыльнулась, глядя, как покрасневший племянник делает вид, что ничего не случилось, а любимый сыночек тщательно вылизывает чистую ложку. Та-ак. Она на верном пути.

Этим вечером Гарри понял: куда там Веритасеруму по сравнению с пирогом его тети!.. В том случае, конечно, если к пирогу прилагается она сама. Отрезая по небольшому кусочку, аккуратно задавая вопросы, она вытянула у них все.

«Вот кому в аврорате работать, — подумал он. — Но научиться стряпать такой пирог я хочу». Последней частью мысли он и поделился.

— Ну что ты, Гарри, я совсем не против, если ты когда-нибудь сделаешь это вместо меня. Хотя бы и на следующей неделе. Только ты мне расскажи наконец, что с тобой происходит. Я бы попросила у тебя почитать ту твою тетрадь, но это было бы не слишком красиво, не так ли?

Гарри покраснел. Он даже представить не мог, что его записи будет читать кто-то, кроме него. Не мог он и догадаться, что для Петуньи его чистосердечное признание, ну или хотя бы его часть, были куда предпочтительнее, чем распутывание каракулей, оставленных его пером.

«Писать пером. Фи, какая глупость, — думала Петунья всякий раз, когда видела усердно выводящего страшненькие буквы племянника. — И это когда давно изобретены авторучки, а стержень можно наполнить чем угодно, маги ведь!»

Ну… Гарри набрал побольше воздуху, и поделился своими размышлениями о «голосе». Дурсли насторожились.

— Ты его слышишь или вспоминаешь? — поинтересовался дядя.

— Даже не могу точно сказать. А еще бывает два голоса. И они разговаривают. Но так только один раз было.

Взрослые переглянулись. Дадли сочувствующе засопел. Гарри напрягся.

— У нас — нет, — твердо сказала тетя.

— Значит, в Манчестер…

***

Место, куда они приехали, Гарри понравилось. Аккуратный чистенький домик с небольшим цветником и садиком, где к деревьям были привязаны качели и даже пара гамаков. Ажурная тень возле маленького искусственного (да, Гарри разбирался — с такой-то тетей!) прудика манила свежестью… Он бы с удовольствием покачался в этом гамаке, эх…

— Мистер Дурсль? Гарри? — позвал из беседки приятный женский голос.

И через несколько минут Гарри с наслаждением разлегся, глядя на пронизанные солнцем кроны, а потом стал медленно раскачиваться, пока дядя улаживал с психотерапевтом какие-то деловые вопросы. Понятно, какие: оплату, небось, запросит неплохую… Он вздохнул. Сидеть на крепкой дядиной шее было неуютно, особенно теперь, когда он отлично знал, что в сейфе денег — куча, а его опекуны не видели оттуда ни монетки.