Виктор Улин - Хрустальная сосна

- Ну что??!!! - набросился на него шофер. - Говорил же тебе, едрит- разъедрит: не трогай, не заведешь! Постоял немного и сам бы завелся. А вы, умники ученые, свечи залили! И теперь вообще ждать, пока обсохнут!

- Зачем ждать? Выверни да продуй, вот и вся недолга.

- Да ну его, неохота возиться… Воздухан снимать, руки пачкать, опять же ключ у меня не помню где, - как-то странно возразил водитель.

- Сами обсохнут, пусть постоят немножко.

- Неохота? Мало ли что кому неохота. Бабушке тоже было неохота выходить за дедушку, потому как ей нравился молодой парень…Тебе неохота - сам выверну. Давай ищи ключ, быстро! - командир взялся за капот, намереваясь его открыть. - Ну-ка, отпусти защелку. Шофер вздохнул.

- Это… Не надо открывать. Он того… не открывается у меня.

- Не понял?!

- Не открывается, - шофер смотрел себе под ноги.

- Гребнись, попа, об асфальт… То есть как - не открывается?!

- Обыкновенно. Заклинило его, и все… Я уже сам пробовал, пока ты спал…

- Так какого же хрена ты, сука, с таким капотом выехал?! - неожиданно заорал командир. - Ты что - на базар за картошкой собрался? Забыл, что нам двести километров пилить?!

- А мне… Да я… Когда утром в гараже смотрел, вроде бы не заклинетый еще был. А сейчас… От жары, наверное, повело…

- А с хрена у тебя еще не потекло? Ну-ка, отойди! - командир попытался засунуть под край капота заводную рукоятку. - Сейчас я его тебе мигом расклиню.

- Не трогай! - тонким голосом завопил шофер, раскинув руки. - Не дам ломать! Тебе-то как два пальца обласкать! Сейчас все изуродуваешь, а с меня вычтут.

- Я тебя сейчас самого изуродую. Как бог черепаху… Пусти по- хорошему!

- Не пущу-уу!!!- шофер вопил так, будто его собрались резать. - Товарищи, остановите его - он же народное добро портит! Вся компания уже лежала на сиденьях от хохота. На трезвый взгляд, ситуация не казалась комичной: автобус, заглохший среди полей вдали от цивилизации; капот, который предстояло взламывать прямо на дороге… Случись это ночью, зимой или хотя бы в плохую погоду - тогда уж точно было бы не до веселья. Но сейчас день только начинался, и летнее солнце еще не палило, и возбужденное предчувствие поездки вырвалось всеобщим смехом. Видя это, командир смаху швырнул заводную ручку в пыль.

- Ну и что теперь прикажешь делать, народный радетель? Ждать, пока твой капот сам раскроется? Может, помолиться над ним? Из мати в мать и через перемать?

- Зачем ждать, - серьезно возразил шофер. - Постоит движок, свечи обсохнут - горячие же цилиндры, испарится все со временем. Машина отдохнет немножко и заведется. Говорю же тебе - так уже не раз бывало. Если бы вы, хреноплеты, не начали крутить да газовать, давно бы уехали.

- И сколько же эти твои свечи будут обсыхать? - спросил командир. - Может, нам пешком идти, а ты нас потом с багажом догонишь, а?!

- А когда как. Когда минут пятнадцать, а когда и полчаса постоят, - водитель совершенно равнодушно пожал круглыми плечами. - Кто ж их знает, если залезть туда нельзя?

- Н-да…- командир смачно плюнул в пыль. - Дело было не в бобине - долбогреб сидел в кабине… Он вздохнул и полез обратно в автобус.

За эти несколько минут я успел по достоинству оценить его мастерский лексикон, в котором, похоже, к любой ситуации, имелось соответствующее красочное выражение.

Двигатель отдыхал три часа.

Сначала мы сидели на своих местах и пытались спать. Но незаметно поднявшееся солнце жарило уже так, что неподвижный салон превратился в духовку, и перед глазами начало дрожать знойное марево. Мы потихоньку потянулись на волю. Под солнцем оказалось еще жарче, но вдоль дороги все-таки задувал ветерок. Народ разбрелся кто куда. Мы со Славкой углубились в подрастающее кукурузное поле с намерением дойти до кромки леса и укрыться там - через минуту, догоняя, к нам присоединилась Катя. Однако на полпути нам послышались гудки, и мы повернули обратно. Никаких гудков, конечно, не было; они нам просто померещились в знойном воздухе, плотном от жужжания слепней - автобус по-прежнему стоял посреди дороги грудой мертвого железа. Но опять идти к лесу уже не было сил, и он казался слишком далеким. Мы просто спрятались в короткую автобусную тень и, как чукчи, опустились на корточки. Понемногу около нас сгруппировались и все остальные.

Командир опять не выдержал и в самых крепких выражениях потребовал, немедленно взломать замок и приняться за двигатель. Шофер упирался - кричал, что из-за помятого капота он потеряет тринадцатую зарплату. Командир угрожал, что по возвращении из колхоза напишет докладную об этих художествах, и он потеряет не только тринадцатую зарплату, но и все последующие. Тот божился, что буквально через десять минут автобус непременно заведется. Минуты утекали прочь, шофер время от времени безрезультатно пробовал заводить автобус. Теперь аккумулятор действительно сел и, наверное, даже в нормальных условиях пуск двигателя стал бы проблемой. Уже давно никто не смеялся. Горячее солнце перевалило через зенит и потихоньку начало катиться к западу. Тень медленно обходила автобус, и следом за ней на корточках переползала по кругу наша разморенная компания.