Михаил Ахманов - Конан И Небесная Секира

Он греб с полудня почти до самой вечерней зари, и серебряный месяц, прикрепленный к толстому древку, лежал у его ног, на днище пироги. Лежал словно хищный зверь в засаде, не обнаруживая ни силы своей, ни смертоносной стремительной мощи, ни коварного замысла.

Но Рана Риорда пробуждалась. Живые человеческие руки коснулись ее, она чуяла кровь и понимала, что кровь та - чужая. Кровь, которую полагалось взять! Кровь врага! Правда, враг был жалок и слаб, но это не имело значения - Небесную Секиру мучала жажда.

Рику, ни о чем не подозревая, работал веслами. Теперь он, конечно, станет первым из мужчин селения - первым после старика Лилирангады и колдуна-твеллы. Все станут уважать Рику, станут восхищаться его храбростью и тем чудом, которое он разыскал среди волн морских. Не съедобные водоросли, не рыба, не раковина - половинка луны с небес! Ее подвесят под крышей общинного дома, и там всегда будет светло… и каждый, увидев этот волшебный свет, вспомнит о подвиге Рику… вспомнит, и почтит его добрым словом…

Пирога ткнулась носом в прибрежную отмель, и маленький каброт, напрягая все силы, вытянул ее на песок. От хижин, темневших на опушке пальмовой рощицы, к нему бежали люди, и в том Рику не заметил ничего необычного - семья всегда встречала рыбака, возвратившегося с уловом из безбрежных морских пространств. Правда, на сей раз людей было слишком много… не из одной лишь его хижины, но и из всех соседних… похоже даже, со всего поселка… Люди размахивали руками и кричали - видно, приветствовали рыбака, вернувшегося с моря вместе с чудесной добычей… Но откуда они догадались, что сегодня Рику привез нечто необычное?

Потом он увидел гигантские фигуры, вынырнувшие из леса, и все понял.

Великаны! Великаны с тяжелыми дубинками, острыми копьями и раскрашенными охрой щитами! Великаны-людоеды!

Никто не встречал его… Люди бежали, спасаясь от смерти! Рику узнал вождя, старого Лилирангаду, за которым мчался целый выводок детей и десяток жен, узнал колдуна, торопливо ковылявшего по песку, узнал Кау, Сина, Джу, Миса, Килата, своих соседей, узнал юную Сеги, делившую с ним ложе… Они мчались к берегу и лодкам, словно вспугнутые ветром сухие листья - и такие же беспомощные перед яростью огромных пришельцев, перед их дубинами и дротиками с каменными остриями.

Похолодев, Рику следил, как соплеменники торопливо сталкивают в воду большие пироги, и плоты, и челны, и совсем маленькие лодочки - все, что может плавать, все, что может спасти, все, до чего удалось добраться. Но многим, очень многим не повезло - копья великанов, которые они бросали на удивление ловко и с большого расстояния, вонзались в спины, ноги и плечи бегущих, а палицы их работали без перерыва, приканчивая тех, кто был ранен или ослабел. Уже половина кабротов недвижно лежала на берегу - маленькие темные холмики на золотом песке, озаренном лучами заходящего солнца.

Внезапно Рику вышел из ступора и ужаснулся. Племя его гибло; он понимал, что после этого набега едва ли один из десяти останется в живых. И он не мог ничего сделать! Ничего! Ему оставалось только бежать! Его острога с костяным наконечником слишком жалкое оружие… оно не проткнет щита великана, не отразит удара дубины…

Острога? Он повернулся к лодке, вспомнив о том, что лежало в ней. Зачем ему острога? У него есть половинка луны… да, половинка луны, твердая и острая, с блестящим клыком на конце… Такой пробьет любой щит и воткнется прямо в сердце злому великану!

Рику с трудом вытащил из пироги топор и замер, высматривая первую жертву в набегавшей орде гигантов. Прямо к нему мчались три воина: один - с копьем, увенчанным перьями, с ужасной физиономией, исполосованной шрамами, и еще двое - с шипастыми дубинами, охранявшие первого слева и справа.

Вождь, понял Рику, это вождь! Убить вождя!

Он судорожно попытался поднять секиру.

Но Рана Риорда была слишком тяжела для тонких рук пигмея. Рику сумел дотянуть ее только до груди; затем топорище, словно живое, вывернулось из его ослабевших пальцев, сверкающий стальной полукруг пошел вниз, острая боль пронзила маленького рыбака, и он рухнул на песок с перерубленными ступнями.

Раздалось негромкое шипенье, и по серебристому лезвию топора промелькнули алые сполохи…

Набег, хвала грозному Куу, был на редкость удачен. Гиромда, военный вождь лесных заласса, всю обратную дорогу весело скалил зубы и потрясал своим оперенным копьем. Он торжествовал и радовался - особенно сейчас, когда до Племенных Очагов оставалось четверть дня быстрой ходьбы. Даже меньше! Если поторопиться, он, вместе с полусотней своих воинов, доберется в поселок еще к полудню.