Михаил Ахманов - Конан И Небесная Секира

Рику вспомнил о морских духах, увидев нечто большое и темное, качавшееся на волнах к северу от его суденышка. До непонятной твари было два десятка бросков копья, и он долго следил за ней, прикрывая глаза от солнца маленькой ладонью. Тварь, однако, не шевелилась, не приближалась к нему и не пыталась пожрать; и вскоре чернокожий рыбак сообразил, что видит не живое существо, а мертвую вещь, вроде перевернутой хижины, унесенной ветром в океан. Конечно, то мог оказаться какой-нибудь особенно хитроумный киллу, не боявшийся дневного света, но Рику решил рискнуть: он был молод, и его снедало любопытство.

Когда пирога приблизилась к странному предмету, рыбак окончательно уверился, что тот не живой. Суденышко Рику, подгоняемое сильными ударами весел, послушно описало круг, и он разглядел обросшие водорослями доски обшивки, скамьи гребцов, темневшиеся сквозь пробоины в бортах, обломок мачты и горку серой пыли под ней - остатки истлевшего паруса. Вероятно, это плавучее сооружение тоже являлось пирогой, но огромной, больше общинного дома в поселке кабротов, больше ладьи старого Лилирангады, вождя чернокожих пигмеев.

Рику изумился. Он в жизни не видел такого чуда! Эту лодку не выжигали из толстого бревна; она была собрана из ровных и длинных пластин, похожих на гигантские листья бамбука - но кому доводилось встречать подобный бамбук? Может, когда-то он и рос в джунглях, в прежние времена, еще до того, как духи моря опустошили землю… Это казалось вполне вероятным - ведь большая пирога выглядела старой, очень старой, в чем Рику мог убедиться собственными глазами. Странно, что она все еще на плаву! Ведь дерево, как хорошо знали каброты, не может плавать в соленой воде долгие годы.

С опаской, настороженно озираясь, Рику взобрался на борт древнего судна. Сверху большая пирога была прикрыта настилом, вроде кровли над хижиной, только плоским и сделанным из тех же длинных листьев. Правда, они оказались изломанными и просевшими во многих местах; тут и там зияли черные дыры, и гнилые доски, поддаваясь под босыми ступнями чернокожего рыбака, превращалось в труху. Однако он, прокравшись от носа к корме, рискнул заглянуть в некоторые из этих отверстий. Внизу, на гребной палубе, царил полумрак; на скамьях ряд за рядом сидели скелеты, обтянутые сухой темной кожей. Некогда эти люди были рослыми и сильными - в два раза выше любого из соплеменников Рику; на из костлявые плечи волной свисали черные волосы.

Поразмыслив, рыбак решил, что мореходы умерли от жажды. Ему доводилось видеть таких мертвецов: как-то одна из кабротских пирог пропала в море, а спустя месяц волны выбросили ее на берег - вместе с двумя высохшими на солнце трупами. Но эта большая лодка странствовала в соленых водах не месяц и не год - дольше, гораздо дольше! Удивительно, что покойники не рассыпались в прах, подумал Рику, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Тут пахло каким-то сильным колдовством, и маленький рыбак совсем перепугался. Злую находку сыскал он в море! Злую! Пожалуй, лучше расстаться с ней, пока зло не прицепилось к нему, словно рыба-прилипала к акульему брюху!

Он двинулся к своей лодочке, старательно отводя взгляды от сидевших рядами трупов, обтянутых пергаментной кожей, от их конечностей, подобных бамбуковым палкам, и черепов с ввалившимися глазницами. Но вдруг солнечный луч, словно отраженный зеркалом, сверкнул ему прямо в глаза. Рику остановился, разглядывая дыру в просевшей палубе. В этой части трюма не было жутких мертвецов; там, среди почерневших обломков дерева и ржавых цепей, что-то поблескивало, отливая перламутровым лунным светом. И формой эта странная вещь тоже походила на луну - вернее, на месяц с двумя острыми рогами, слегка изгибавшимися наружу.

Рику, очарованный, замер, потом лег плашмя на хрупкие доски, осторожно подцепил сверкающую половинку луны и извлек ее из обломков. Она была тяжела, слишком тяжела для тонких рук чернокожего пигмея! Но он никогда не видел подобной красоты и мощи, а потому тянул изо всех сил. Чудо, настоящее чудо! Коснувшись холодного блистающего лезвия, рыбак покачал головой и недоуменно сморщился; он не был знаком с металлом, ибо каброты вполне обходились деревом, раковинами и рыбьими костями.

С трудом перевалив находку через борт, Рику спрыгнул следом в свое суденышко, схватил весла и принялся лихорадочно грести к берегу. Инстинкт подсказывал ему, что нужно поскорей убраться отсюда, отплыть подальше от остова древнего корабля. Видимо, эта поспешность и спасла маленького рыбака - по крайней мере, на сей раз. Судно вдруг начало рассыпаться: обломок мачты с плеском свалился в воду, обшивка корпуса расселась, рассыпалась серой трухой, почерневшие высохшие тела закачались на мелких волнах, словно хотели догнать и схватить похитетеля их сокровища. Рику, испуганно озираясь, навалился на весла.