Михаил Ахманов - Сердце Аримана

Король негромко рыкнул с досады, так ясно вспомнились ему былые дни, но вдруг во сне вздохнула рядом Зенобия, и он замер.

Нет, всему свое время! И нечего сожалеть о прошлом!

Внезапно острый слух киммерийца уловил какое-то тихое, едва слышное шуршание. Он приподнялся на локте, стараясь не разбудить Зенобию, осмотрел опочивальню, залитую мягким неярким светом раннего утра, потом взгляд его остановился на двери.

Дверь! Так и есть! Кто-то топчется за порогом, не решаясь вытащить короля из супружеской постели!

Конан спустил босые ноги на пол, покрытый пушистым туранским ковром, набросил тунику, встал и, осторожно ступая, направился к двери.

– Паллантид? Ты, старый пес?

Командир Черных Драконов переминался с ноги на ногу и страдальчески морщился. Он был уроженцем Гиркании, наемником, прослужившим аквилонским королям не один десяток лет, и лицо имел смуглое, властное, с резкими чертами и орлиным носом. Но сейчас щеки его покрылись бледностью, нос заострился, а густые брови беспомощно свисали над темными помутневшими глазами.

– Что с тобой? - буркнул Конан. - Что случилось?

– Заклинание… охранное заклинание… Проклятье! Стукнуло, как секирой по башке!

Мгновенно сообразив, в чем дело, Конан бросился к постели, бесшумно натянул сапоги, схватил меч с перевязью и вновь выскочил в коридор.

– Кто там? - спросил он.

– Альбан, Пирим и с ними два десятка гвардейцев… Внутрь не входили, мой господин, но оттуда мышь не проскользнет.

– А что с охранниками? с Теми, кто стоял на страже?

– Лежат у стены, спят. Но живы! Вроде живы…

– Ненадолго. Шкуру спущу! - рявкнул король.

– Твоя воля. Но не так уж они и виноваты.

Паллантид, сморщившись, принялся на ходу растирать виски и темя. Капитан Черных Драконов, отборной королевской гвардии, охранял весь огромный дворец, и ему же подчинялась городская стража. Должность Паллантида была хлопотливой; он отвечал не только за порядок в стенах Тарантии, не только за жизнь королевы и наследника, но и за некие особые дела. К примеру, люди его стерегли тронный зал, где хранилась государственная печать и королевские регалии, архив с секретными указами и грамотами, что подтверждали права нобилей на земли и замки, помещения арсенала, дворцового зверинца и, разумеется, сокровищницу. Дверь ее была зачарована, но не смертоносными заклятьями, которые пришлось бы снимать и восстанавливать после каждого посещения; просто у Паллантида стреляло в голове, едва чужая нога касалась запретного порога. Но стреляло здорово, так как Хадрат, жрец Асуры, особой снисходительностью не отличался.

Король и его начальник стражи миновали коридор и лестницу, торопливо прошли через галереи и залы нижнего этажа и спустились вниз по широким гранитным ступеням. Теперь перед ними было просторное квадратное помещение, куда Конан приводил сына четыре дня назад; здесь, у обитой железом двери с тяжелыми замками, стояли гвардейцы, оберегая самое ценное из сокровищ Аквилонии.

И сейчас тут находились солдаты в высоких гребнистых шлемах - целых два десятка, под командой Пирима и Альбана. Но те, кому полагалось стеречь заветную дверь, валялись у стены подобно недвижимым и блестящим металлическим статуям, небрежно сброшенным с пьедесталов. Шлемы с них уже успели снять, и взгляду короля предстали бледные лица, бескровные губы и закаченные под лоб глаза.

Ноздри Конана затрепетали; он сильно втянул воздух и буркнул:

– Черный лотос, клянусь Кромом! Если эти парни не проснутся через день или два, можно раскладывать погребальный костер!

Пыльца черного лотоса была страшным средством; в небольших количествах она погружала в кошмарные сны, но тот, кто надышался ею в изрядной дозе, уходил на Серые Равнины, оставаясь в полном беспамятстве. Противоядия от нее не существовало - даже у стигийских жрецов, нередко использовавших это снадобье.

Подскочил Пирим, начальник шестого десятка Черных Драконов, низкорослый широкогрудый воин лет сорока, со связкой ключей в руках.

– Пахло еще сильнее, повелитель. Я велел разогнать тут воздух плащами. Парней мы сейчас вынесем… может, очухаются…

Конан кивнул и принялся хмуро разглядывать замки, свисавшие с окованных железом створок. Замков, собственно, не было - одни ржавые обломки да рыжая пыль под ними на полу. Воистину, что сотворено людьми, люди же могут и сокрушить!

Он отстранил Пирима с его бесполезными ключами и пробормотал:

– Хотелось бы мне знать, каким проклятым зельем плеснули на запоры! Они выглядят так, словно дождь поливал их три сотни лет!