Майкл Мэнсон - Корабль За Облаками

Солдаты поволокли Конана к лестнице. Внизу все так же торчали шестеро стражей - возможно, других, чем прошлой ночью; их бледные лица казались Конану неразличимыми. Он миновал полку с винными флягами, задев ее боком, покосился на троицу воинов, сидевших у стола с крошечными бокалами в руках, снова удивившись тому, сколько они малы. Охранники тянули его дальше, на палубу, которая была пустынна, и к темному провалу люка, ведущего в трюм. Ковыляя мимо высокого фальшборта, Конан успел бросить взгляд вниз. Там, под неподвижно распростертыми крыльями корабля, колыхалось облачное море, серовато-белое и текучее, какой никогда не бывает поверхность воды. Сизых волн Вилайета он не рассмотрел; судно грондарцев парило на огромной высоте, и под ним, возможно, находились уже не морские воды, в твердь земная.

Его запихнули в клетку напротив косматого Арргха, сунули поднос с едой и задвинули засовы. Учуяв запах пищи, Конан понял, что голоден; поглядев на нее, решил, что голоден смертельно. Куда сильней, чем вчерашним утром! Он с жадностью вцепился в мясо и начал рвать его огромными кусками, почти не разжевывая и проглатывая с волчьей жадностью. Постепенно к киммерийцу начали возвращаться силы; очистив поднос и выпив воду из кувшина, он почувствовал себя достаточно бодрым, чтобы строить дальнейшие планы.

Этим он и занимался два ближайших дня, в то время, когда не спал колдовским сном в хрустальном саркофаге. Он так и не сумел превозмочь чар крючконосого Тоиланны; стоило крышке опуститься над Конаном, как он впадал в необоримую дремоту, лишаясь очередной частицы сил. Кошмары виделись ему всякие; в первый раз он греб на галере, потом рубил камень в каменоломне и вращал рукоять огромного ворота, поднимавшего их колодца бесчисленные кувшины с водой. Каждый удар кирки и каждый кувшин, как и гребок веслом, отнимали у него каплю жизни, позволяя проклятому кораблю грондарцев парить в вышине. Пока что обильная пища и отдых восстанавливали силы, но Конан уже не сомневался, что через два или три месяца превратится в такой же мешок с костями, каким выглядел Хадр Ти.

Кроме еды, сна и размышлений над планом побега, он мог говорить с соседом - тогда, когда тот находился рядом. Он испытывал к Хадру все большую приязнь, ибо были они с одного поля ягодами; оба - могучие воины, наемники и авантюристы, искавшие славы, чести и богатств. Разве имело какое-то значение, что битвы Хадра отгремели в забытой древности, что сражался он бронзовым, а не стальным клинком, и что стены крепостей, которые он штурмовал, давно обратились в прах? Суть бесконечной войны не менялась; все те же внезапные атаки и яростные схватки, кровь и огонь, удачи и поражения, засады и бегство, добыча и раны, коими приходилось за нее платить.

Иногда Конан рассказывал собрату по несчастью о другом - о ранней своей юности, о годах, проведенных в Аренджуре и Шадизаре, где он обучался воровскому ремеслу. То было беспокойное время, но и счастливое, тогда он был свободен, и все доходы его и прибыли зависели только от ловкости рук, умения, смекалки и отваги. Конечно, солдатское ремесло почетнее воровства и разбоя, но вряд ли прибыльней, и Конану случалось не раз пожалеть, что он оставил прежнее занятие. Пару лет назад он служил наемником в Зингаре, а потом перебрался в Туран, но и там, и тут судьба не даровала ему богатства - только новые авантюры и новые раны. Впрочем, он был молод, и приключения влекли его больше сокровищ.

Но Хадр Ти, который был постарше лет на десять, придерживался иного мнения.

– Наемник меняет кровь на золото, женщин и вино, - сказал он, - и золото - главная из трех наград. Будет золото, будут и женщины, будет и вино.

Конан усмехнулся.

– Что-то не вижу я ни золота, ни женщин, ни вина. Только прутья клетки да твою бородатую рожу, приятель.

Хадр мрачно кивнул.

– Больше нам ничего и не увидеть. Мне так точно - вряд ли я продержусь еще одну луну. А жаль! Хотел бы я поглядеть на блеск золота и сиянье женских глаз… или пригубить вина…

– Кром! Вино! - Кулак Конана опустился на бронзовый сосуд с водой. - Почему эти безволосые шакалы не дают нам вина? У солдат его вдоволь, сам видел! А у нас -только кислая ослиная моча!

– Вино творит с человеком всякие чудеса, а грондарское - в особенности, - пояснил Хадр.

– Что же в нем особенного?

– Очень крепкое. Немного выпьешь - бодрит, побольше - приводит в ярость, а налакаешься без меры, так вообще придет конец. Колдуну же надо, чтоб мы не гневались, не ярились, а были спокойны и покорны. Чтоб отбирать жизненную силу капля за каплей, чтоб хватило нас надолго, и чтоб гнев и ярость не мешали плавному полету корабля. Для того кормят нас обильно, а вина не дают.