Илья Миксон - Тревожный месяц май

Прошло еще двадцать лет, и начали в Иришах возводить мощную электростанцию, завод по переработке нефти. И город.

Теперь Ириши во всех атласах есть. Новых, конечно. И я еще расскажу вам немало об этом замечательном городе.

А сейчас Осипов уже подходит к тому месту, где между Волховом и сверкающим большими окнами Домом Советов высятся руины комбината.

Настал уже и их час. Саперы старшего лейтенанта Январева ведут подготовку, чтобы ликвидировать, как они говорят, наследие войны, раздробить неподъемные плиты и балки, встряхнуть аммоналом и толом черный холм. После и экскаваторы с бульдозерами справятся.

Выйдя в створ Дома Советов, инспектор милиции Осипов замедлил шаги, остановился и после недолгого раздумья поднялся наверх, к саперам. Командир их, старший лейтенант Январев, тоже был здесь.

Поздоровались, закурили. Январев по печальным глазам понял: ничего не известно. И не спрашивал. И Осипов ни о чем не спрашивал. Молчит Январев - значит, ничего существенного.

- Управитесь за один раз? - Осипов кивком показал на дикое нагромождение металла и бетона.

- Можно бы, да нельзя, опасно. По частям рвать придется. Ювелирная работа. Обещал, что в городе ни одно стеклышко не треснет. Сперва верх обрушим, потом шурфы пробьем. Тут же знаешь какие низы? Бетонные перекрытия, а под ними такие подвалища!…

- Подвалища? - эхом повторил Осипов. - Вход появился?

- Пока нет. Рванем разок - появится. - Январев вдруг подумал о том же и огляделся. - Да нет, - сказал он, успокаивая себя и Осипова, - мы проверяли. Все водой залито.

- А выходы к реке? Были? Есть?

- Были. Нету. Один вот тут, где мы стоим, примерно. Другой где-то там, в районе новых очистных был. Давно след потерян.

- Лично убедился?

- Не сам… Филимонов!

Подошел коренастый солдат.

- Слушаю вас, товарищ старший лейтенант, - доложил он тягучим голосом.

- Ты берег разведывал?

- Так точно, я, товарищ старший лейтенант.

- Подземных выходов не видел?

- Никак нет, товарищ старший лейтенант, не было такого!

- А выемки? Щели? Трещины глубокие? - насел Осипов.

- Ямок там полно, в берегу, - не обращая на милиционера внимания, отвечал своему командиру Филимонов. - И рытвин, и щуриных гнезд.

- Тридцать лет прошло, - сказал Январев. - Осадка, дожди, половодья… Там же не метростроевские тубы, не кольца стальные - кирпичики. Да еще в местных грунтах. Давно в прах рассыпались.

- Я все же пройдусь…

- Дать тебе солдата в подмогу?

- Не надо. Пока не надо, - отказался от помощи Осипов и опять спустился к берегу.

Город кончился, вернее, не дошел еще в этот район. На берегу было ветрено и пустынно. И никаких следов. Полуденный дождь, сильный и короткий, загладил песок, а по бугру молодо зеленели кусты и майская трава. Осипов прошел метров триста и повернул назад.

Выемки и промоины и намека не давали, что за ними кроется сколько-нибудь значительное углубление. Не в счет и черные пятачки птичьих гнезд.

Осипов прошел метров триста и повернул назад.

Январев опять не стал расспрашивать, предложил:

- Могу подбросить. По пути.

Осипов отказался.

- Как знаешь. - И Январев улыбнулся.

Улыбка у него обаятельная, с ямочками на щеках - не хочешь, а растаешь.

«Наверное, Светлана Васильевна и не устояла перед такой улыбкой», - подумал Осипов и спросил:

- Скоро свадьба?

Январев еще обворожительнее заулыбался.

- Скоро. Переживем трудный месяц май и… А потом - в отпуск, к морю.

- Куда? - уточнил Осипов ревниво.

- В Крым.

- Ва-а! Какие там горы? Какое там море? В Мартуни поедете, на Севан. Мама вас как родных встретит! Знаешь, как моя мама готовит? Пальчики оближешь!

«От одного запаха сыт будешь!» - восторженно подтвердил сирели Армен и украдкой вздохнул.

Приглашение растрогало Январева:

- Спасибо, дружище…

- Потом обязательно спасибо скажешь! Я для вас специальный маршрут составлю, свадебный! Армению, Абхазию, Грузию - весь Кавказ увидите!

Январев счастливо поулыбался, потом вдруг сказал с грустью:

- Какой мне после отпуска маршрут предстоит, вот этого еще и писарь не знает.

- Какой писарь?

- Переводить меня будут.

- Почему?! - горячо возмутился Осипов. Так хорошо сработались за три года, подружились. - Зачем?

- Для пользы службы.

Когда офицера отправляют на новое место службы, скажем, из Иришей в Ленинград, из Ленинграда на Чукотку - с повышением, с понижением, - в приказах всегда одно пишут: «Для пользы службы».