Array Каст - Обманутая

Ленобия была моей самой любимой учительницей после Неферет, и прежде мы разговаривали только о лошадях. Я смущенно переступила с ноги на ногу и, наконец, сказала:

- Рядом с Персефоной я успокаиваюсь, даже когда у меня на душе совсем муторно. Наверное, это звучит глупо…

Ленобия подняла на меня свой серые глаза, и я прочла в них тревогу.

- Напротив, весьма разумно. - Она помолчала, а потом добавила: - В последнее время на тебя свалилось слишком много ответственности, Зои.

- Ничего страшного! - воскликнула я как можно беспечнее. - Я совсем не против! То есть, я хотела сказать, что возглавлять «Дочерей Тьмы» для меня большая честь.

- Жизнь очень непростая штука, - вздохнула Ленобия. - Зачастую то, что приносит самую большую честь, оборачивается самыми большими проблемами.

Она снова замолчала, и мне показалось, будто она взвешивает, стоит или не стоит говорить мне что-то еще. Внезапно ее безукоризненно прямая спина стала еще прямее, а брови решительно сошлись в тонкую линию. Решение было принято.

- Я знаю, что Неферет твоя наставница, ты поступаешь совершенно правильно, когда делишься с ней своими сомнениями и тревогами. Но Верховной жрице всего не расскажешь Я хочу, чтобы ты знала - ко мне ты можещь прийти в любое время и рассказать обо всем, что тебя тревожит.

Я изумленно захлопала глазами.

- Спасибо, Ленобия.

- Просто запомни это. А теперь беги. Твои друзья, должно быть, уже начали тревожиться. - Она с улыбкой взяла у меня из рук скребницу. - Да, чуть не забыла. Можешь приходить в конюшни в любое время, когда захочешь повидать Персефону. Я сама часто здесь бываю, потому что уход за лошадью наводит в душе порядок, и мир начинает казаться проще. г

- Спасибо, - снова сказала я.

Когда я выходила из конюшен, мне показалось, будто Ленобия еле слышно прошептала мне вслед: «Пусть Никс благословит и хранит тебя».

Нет, наверное, послышалось. Это было бы уж слишком странно! Но не менее странным было и неожиданное предложение Ленобии делиться с ней тем, о чем я не могу рассказать Верховной жрице.

Видите ли, в нашей школе существуют совершенно особые отношения между недолеткой и его наставником, тем более, таким высокопоставленным наставником как Верховная жрица Неферет.

Нам могли нравиться разные преподаватели, мы могли восхищаться ими, но если у недолетки возникали проблемы, которые он не мог решить самостоятельно, он обязан был обратиться к своему наставнику. Только к нему и больше ни к кому. Всегда. Без исключения.

Путь от конюшен до девичьего корпуса был совсем недлинным, но я шла не торопясь, стараясь продлить ощущение покоя и безопасности, которое дало мне общение с Персефоной.

Свернув с аллеи, я побрела к старым деревьям, росшим возле толстой кирпичной стены, окружавшей нашу школу. Было уже около четырех часов (утра, разумеется), и на фоне глубокой черноты неба свет почти полной луны казался особенно ярким.

Я успела позабыть, как когда-то любила здесь прогуливаться. Честно признаться, последнее время я старалась обходить эту часть парка стороной. Ведь именно на этом месте почти месяц назад я встретила - или мне показалось, что встретила - двух призраков.

«Ми- иии-уф-уф!»

- Черт тебя возьми, Нала! Когда ты перестанешь меня пугать? - Мое сердце колотилось, как ненормальное, я нагнулась, подняла с земли свою ворчащую кошку и принялась ее гладить. - Ты соображаешь, что делаешь? Да я чуть не приняла тебя за призрака! - Нала смерила меня долгим взглядом, а потом чихнула прямо мне в лицо, давая понять, насколько возмутило ее подобное сравнение.

Так, о чем это я? Ах да, о призраках. Первого я видела только мельком. Это произошло как раз после смерти Элизабет. Это была первая из двух смертей, потрясших школу в прошлом месяце. Точнее сказать, потрясших меня.

В Доме Ночи к смерти относились достаточно просто. Дело в том, что в течение четырех лет обучения здесь, в организме недолеток происходит очень сложный процесс Превращения человека в вампира. За этот период умереть может практически каждый из учеников, поэтому преподаватели приучают нас относиться к смерти философски, как к неизбежной составляющей вампирской жизни. Можно помолиться за умершего разок-другой. Зажечь свечу. Сделать еще что-нибудь в этом роде. И все. Потом перевернуть эту печальную страницу и заняться текущими делами.

Мне такое отношение к смерти недолеток казалось неправильным, но я не решалась говорить об этом вслух. Возможно, все дело в том, что мое Превращение началось всего месяц назад, и до сих пор во мне больше от человека, чем от вампира или даже недолетки.