Array Каст - Обманутая

Я непонимающе уставилась на нее и хотела переспросить, но кто-то сильно затряс меня за плечо, и в лицо мне ударил порыв холодного воздуха. Пришлось открыть глаза. Вокруг меня вихрился снег. Детектив Маркс склонился надо мной и тряс за плечо. В моей голове стоял туман, и я не сразу смогла вытащить из нее самое важное слово.

- Хит? - прохрипела я.

Маркс кивнул головой куда-то вправо, и я увидела неподвижное тело Хита на носилках.

- Он… Он… - я не могла договорить.

- Он в порядке, его просто перевязали. Он потерял много крови, и ему сделали укол обезболивающего.

- Перевязали? - переспросила я, стараясь понять, что все это значит. - Что с ним случилось?

- Множественные разрывы тканей, как и у предыдущих подростков. Просто счастье, что ты вовремя нашла его и вызвала полицию! - Коп крепко сжал мое плечо. Подошедший врач хотел отстранить Маркса и заняться мной, но детектив сказал: - Все в порядке, ей не нужна помощь. Ее нужно как можно скорее вернуть в Дом Ночи, там ей сразу станет лучше.

Врач наградил меня выразительным взглядом, в котором явно читалось «чудовище», но детектив Маркс помог мне сесть и загородил своей широкой спиной от любопытных глаз.

- Сможешь дойти до моей машины?

Я кивнула. Тело мое болело гораздо меньше, но вот с головой творилось что-то странное.

Машина Маркса оказалась огромным внедорожником с гигантскими колесами. Детектив помог мне забраться на переднее сиденье, и я сразу почувствовала себя тепло и уютно, но прежде чем он закрыл дверь, я вдруг вспомнила кое-что очень важное.

- Персефона! Что с ней?

Маркс несколько секунд непонимающе смотрел на меня, а потом улыбнулся:

- Твоя лошадь?

Я кивнула.

- С ней все в порядке. Мы отвели ее в полицейские конюшни, она побудет там, пока дороги не расчистят, а потом мы привезем ее в фургоне в Дом Ночи, - он снова улыбнулся. - Никто из полицейских не рискнул повторить твой подвиг и проехать на ней верхом до вашей школы.

Я откинула голову на спинку кресла, и мы поехали через заснеженную площадь прочь от старого вокзала, возле которого стояло не менее десяти полицейских автомобилей, пожарная машина и две скорых помощи с красно-сине-белыми проблесковыми маячками.

- Что же все-таки случилось, Зои?

Я попробовала вспомнить, но тут же зажмурилась от боли в голове.

- Не помню, - выдавила я из себя, сжимая руками пульсирующие виски. Детектив Маркс пристально посмотрел на меня, и в моей памяти всплыло, что у него есть сестра-вампир и они до сих пор любят друг друга. Он рассказал мне об этом, чтобы доказать, что ему можно доверять. Пожалуй, стоило рискнуть. - Что-то не так, - призналась я. - Ничего не могу вспомнить.

- Хорошо, - медленно произнес полицейский. - Давай пойдем с другого конца. Что последнее ты помнишь?

- Я вычесывала Персефону… А потом вдруг узнала, где Хит, и что он умрет, если я его не спасу.

- Вы Запечатлены? - спросил детектив Маркс. Видимо, удивление было настолько явно написано на моем лице, что он улыбнулся и пояснил: - У меня же сестра вампир, помнишь? Я всегда интересовался ее жизнью, много расспрашивал о Превращении и тому подобных вещах, - он небрежно махнул рукой, словно не было ничего удивительного в том, что обычный человек так много знает о жизни вампиров. - Мы же с ней близнецы, у нас никогда не было секретов друг от друга. - Он покосился на меня и снова спросил:

- Значит, вы Запечатлены?

- Да. Именно поэтому я и смогла узнать, где он. - Я решила не упоминать о видении Афродиты. Зачем городить ненужные подробности? Тем более что у меня все равно не было сил рассказывать детективу о том, что ее видения оказались правдой, хотя Неферет говорила что они…

- Ой! - взвизгнула я, хватаясь за голову.

- Тише, тише… Дыши медленно, глубже, - посоветовал Маркс, не сводя глаз с заваленной снегом дороги. - Не торопись, Зои.

- Нет-нет, все нормально. Это пустяки. Я сама хочу вспомнить!

Коп бросил на меня встревоженный взгляд, но не стал спорить.

- Значит, ты узнала, что Хит попал в беду, и поняла, где он. Почему же ты не позвонила мне и не сказала, что он в подвале вокзала?

Я честно попыталась вспомнить, почему я не сделала такую простую вещь, но боль в голове просто сводила меня с ума. А потом я почувствовала злость. С моей памятью что-то случилось. Кто-то ее стер, вот что! И это взбесило меня до дрожи. Я потерла виски и стиснула зубы, чтобы заглушить боль.

- Может, остановимся ненадолго?

- Нет! Подождите, мне просто нужно подумать, - прохрипела я. Я помнила конюшню, стойло, Афродиту. Я помнила, что Хит был в беде… И я скакала на Персефоне через снег к заброшенному вокзалу. Но едва я начинала припоминать, что же случилось с нами в самом здании, боль в висках становилась просто невыносимой.