Грозовой сумрак

Я сжалась, как от удара невидимой плетью, вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в одеревеневшую руку фаэриэ. Рей даже не вздрогнул - только обнял меня крепче.

- Не бойся, маленькая ши-дани.

- Он совершенно прав. - Раферти поднялся, покрепче затянул завязки потрепанного плаща, поудобнее перехватил резной деревянный посох. - Бояться надо не плакальщиков, что заточены в камнях церкви, а тех, кто остался за ее пределами. В любом случае нам пора. На дорожку мы уже посидели, долгих проводов нам устраивать некому, посему - спасибо этому дому, а мы пойдем к другому.

С этими словами странник ударил концом посоха по мраморному полу, и мне почудилось, будто бы по каменным плитам ровной широкой лентой развернулась едва заметная серебристая тропинка, исчезнувшая в щели под плотно прикрытыми дверями.

Дорога, которая выведет куда надо, пусть даже не всегда самым коротким путем. Она может быть прямой и извилистой, нырять в глубокие каверны и подниматься в горы, сворачивать к коварным болотным топям и пересекать каменные ладони площадей, но всегда приводит к поставленной цели.

- Ну, с Хранителем, - пробормотал Раферти, первым ступая на призрачную ленту.

С еле слышным скрежетом покинула ножны столь дорогая сердцу фаэриэ железная дева, тяжелая сабля с искусным узором на темной рукояти, поймала на отполированное до зеркального блеска лезвие отражение огонька почти потухшей свечи.

- Странник, что ж ты свечу оставил? - негромко поинтересовался Рей, беря меня за руку и увлекая по еле заметной на пыльном полу призрачной тропке. - Или ты видишь в темноте, словно кошка?

- Огня там и без нас хватает, вот увидишь. - С этими словами Раферти отодвинул тяжелую кованую задвижку и широко распахнул дверь, переступая через потрескавшийся, покрытый густым слоем жирной черной копоти порог церкви. - Да и негоже забирать свечу из церкви, пускай здесь догорает.

Злые языки рыжего пламени, объявшие полдесятка домов через дорогу от храма - как длинные кинжальные лезвия, безжалостно вспарывающие ночь, разрезающие черный бархат на куски и разливающие над городом кровавое зарево. Дым застилал всю площадь густым душным облаком, дышать в котором удавалось только через плотно прижатый к лицу рукав рубашки.

- Западные ворота, через которые вы прошли, завалены горящими балками, там проберется разве что фаэриэ, да и то если прикинется летним ветерком, - усмехнулся Раферти, резко взмахивая посохом и отбрасывая в сторону нечто темное, скрюченное, что выскользнуло из дымной завесы и пыталось дотянуться чересчур длинными для человека пальцами до краешка моего плаща. - Бегом за мной, мальчики и девочки, если не хотите составить компанию местным погорельцам в их персональном аду.

Второго приглашения не потребовалось - удержать нас тут могли разве что насильно.

Коротко, зло свистнул разрезаемый саблей воздух, густая тень с золотисто-рыжими прожилками надтреснуто взвизгнула, шарахнулась назад, роняя на грязную мостовую отсеченную по локоть руку. Тонкую, хрупкую, с осыпающейся хлопьями пепла сморщенной посеревшей кожей, с плотью, подобной остывающим в очаге угольям. Длинные четырехсуставные пальцы раскрошились в пыль, когда фаэриэ случайно или намеренно наступил на них, увлекая меня следом за собой в сгустившийся над улицей туман, пахнущий гарью и железной окалиной.

Слишком маленькой была почерневшая, словно выгоревшая изнутри, ладонь. Слишком маленькой для взрослого человека - но не для ребенка или подростка…

- Ой, люди добрые, а мы тут, оказывается, гости желанные, - неожиданно весело хохотнул Раферти, уворачиваясь от пригоршни раскаленных докрасна углей, летящих прямо в лицо, и ныряя в низенькую арку меж двух домов, так тесно соседствующих друг с другом, что соседи запросто могли бы здороваться за руку через выходящие на узенький проулочек окна. - А раз так - самое время сыграть плясовую для хозяев!

Странник отступил в глубь переулка, с негромким бормотанием обшаривая бесчисленные карманы латаной-перелатаной куртки, лет которой было явно побольше, чем мне, и с потрясающей стойкостью игнорируя сумеречных тварей, которые лезли в переулок через арку, цепляясь тонкими паучьими лапами за трещины в кладке.

Блеснула в тусклом зареве пожарища острая железная лента, повеяло ледяным северным ветром и жаром кузнечного горна, когда фаэриэ качнулся вперед, одновременно отталкивая меня к стене, когда Раферти наконец-то выудил из кармана крохотную свистульку-птичку, с легкостью прячущуюся в мозолистом кулаке Идущего.