Вернер Э. - В ДОБРЫЙ ЧАС

- Вот и я говорю, - настаивал Шеффер, - спуск произошел благополучно, большая часть рабочих сохраняла нейтралитет, и, если бы их не взбудоражили арестом товарищей, все обошлось бы тихо и мирно.

- Тихо и мирно! Это когда Гартман распоряжается ими! - рассмеялся инженер с иронией. - Вы глубоко заблуждаетесь: он искал любого повода к нападению, а в крайнем случае решился бы на это и без повода. Сегодняшнее утро показало ему, что его власть стремительно близится к концу и что, возможно, сегодня последний день, когда он может распоряжаться своими приверженцами, и потому пошел на риск, увлекая за собой в пропасть всех, кто еще следует за ним из страха или по привычке. Ему нечего больше терять, и он не пощадит никого, а тем более нас!

Их разговор был прерван Вильбергом, который, бледный, отошел от окна, где занимал наблюдательный пост.

- Шум все усиливается! - робко сообщил он. - Нет ни малейшего сомнения, что они намерены напасть на дом, если господин Берков не уступит. Решетка парка уже повалена, цветники смяты и вытоптаны. Ах, а великолепные розы на террасах...

- Убирайтесь вы с вашей сентиментальностью! - вскричал инженер.

Шеффер и директор бросились к окну.

- Теперь, когда бунтовщики готовятся напасть на дом, - продолжал инженер, - вы думаете о вытоптанных розах! Не хотите ли взяться за перо и в стихах излить свою тоску по розам? Мне кажется, теперь самое время для поэтического вдохновения.

- С некоторых пор я имею несчастье каждым словом и поступком навлекать на себя гнев господина инженера, - произнес Вильберг обиженно, но с полным сознанием собственного достоинства, что, по-видимому, еще больше раздосадовало его начальника.

- Потому что вы не говорите и не делаете ничего разумного! - сердито сказал он, поворачиваясь к нему спиной и присоединяясь к своим товарищам, наблюдавшим из окна за возраставшими волнениями.

- Дело принимает серьезный оборот, - с беспокойством заключил директор, - они уже у входных дверей, надо бы известить хозяина.

- Да оставьте его хоть на минуту в покое! - вмешался инженер. - Ведь он с самого рассвета на ногах, дайте ему отдохнуть и побыть хоть пять минут с женой. Необходимые меры приняты, а в случае опасности он быстро явится сюда, вы сами это знаете.

Инженер был прав. Артур с самого раннего утра отдавал приказания и лично следил за их выполнением, он почти не видел свою жену и потому удалился теперь к ней на несколько минут в одну из соседних комнат. Он, должно быть, сообщил ей, в каком положении дела, так как руки молодой женщины с волнением и страхом обвились вокруг его шеи.

- Ты не должен выходить к ним, Артур! Это было бы безумным, отчаянным риском. Что можешь ты сделать одни с бунтующей толпой? Вчера между ними случился разлад; сегодня же все они против тебя. Ты дорого поплатишься за свою отвагу, я не пущу тебя!

Артур тихо, но решительно освободился из ее объятий.

- Я должен идти, Евгения! Это - единственное средство на некоторое время сдержать бурю, да и не впервые мне выдерживать такие сцены. А как ты вчера попала сюда?

- Я ведь шла к тебе! - ответила Евгения таким тоном, будто это оправдывало любой риск. - А ты хочешь уйти от меня, чтобы пасть жертвой слепой ярости Гартмана. Вспомни его вчерашние угрозы. Если ты непременно должен идти, то позволь, по крайней мере, мне находиться рядом. Я не робка, я боюсь опасности только потому, что ты один подвергаешься ей.

Он с любовью наклонился к ней и сказал серьезно:

- Я знаю, что ты смела, моя Евгения, но я потерял бы присутствие духа из страха, что какой-нибудь камень, брошенный из толпы, может попасть в тебя. Сегодня мне необходимо все мое мужество, которого я лишусь, когда увижу, что тебе угрожает опасность, а я не в состоянии защитить тебя. Я знаю, почему ты хочешь сопровождать меня: ты надеешься уберечь меня от одной руки, если будешь рядом со мной. Не обольщайся. Bce кончилось после вчерашнего вечера, теперь и к тебе он питает такую же ненависть, как и ко мне. - Голос его потерял свою нежность и мягкость. - Но если даже и не так, я не хочу быть обязанным своей безопасностью чувству, оскорбительному как для тебя, так и для меня; одно это требует удаления этого человека, не говоря уже о его предыдущем поведении.

Молодая женщина, очевидно, почувствовав справедливость его слов, с безмолвной покорностью опустила голову.

- Опять поднялся шум! - воскликнул Артур. - Я должен идти. Мы сможем видеться сегодня только урывками, и те будут довольно тревожными для тебя, моя дорогая. Ты не могла выбрать более трудного времени для своего возвращения.