Гуревич Яковлевич - Индивид и социум на средневековом Западе

От «хаоса» сознания простецов к «космосу» творений рафинированной культуры – огромная дистанция, сжимающаяся до точки. Ибо «народная» и «высокая» культура Средневековья – не независимые одна от другой разные культуры, это целостная внутренне диалогичная и антитетическая культура 27. Она ведет внутри себя постоянный напряженный диалог. Священник побуждает прихожанина проанализировать свои помыслы и поведение, и этот самоанализ интериоризирует диалогичность в сознании каждого индивида.

Борение крайностей, официально квалифицируемых как «ортодоксия» и «суеверия» или как «философия» и «невежество», образовывало то интеллектуальное пространство, в котором формировалась средневековая личность. Логизирующий схоласт и «суеверный» простец – два ее аспекта, одинаково обязательные для ее существования. Простец таился и в «высоколобом» интеллектуале, и последний из простецов не был вовсе непричастен к истории спасения. Человек разорван между небесами и земной жизнью, его путь проходит в плане всемирной истории. Погрязая в повседневных заботах и страстях, он не может отрешиться от мысли о вечности и о том, что она ему сулит. Молитва, мысль о грехе, исповедь, покаяние, мысль о «последних вещах» – смерти, искуплении, загробных карах и блаженстве – неотъемлемые ингредиенты личностного сознания средневекового индивида. Он «не совпадает с самим собой, может и должен смотреть на себя со стороны, – пишет Библер, – а эта "сторона" – его собственное "другое Я", там перестает срабатывать самая мощная социальная и идеологическая детерминация, индивид становится дейст-

вительно индивидом, отпочковывается от соборного социума и оказывается способным самодетерминировать свою судьбу, сознание, поступок» 28.

1 Benton J. Е . Consciousness of Self and Perceptions of Individuality // Renaissance and Renewal in the Twelfth Century/ Ed. R.L. Benson, G.Constable, Cambridge, Mass., 1982. P. 268 f.

2 Beumann H. Topos und Gedankengefuge bei Einhard // Archiv fur Kulturgeschichte. 1951. Bd. 33. H. 3.

3 Zoepf L. Das Heiligen-Leben im 10. Jahrhundert. Leipzig; Berlin, 1908.

4 Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII- XIII веках, преимущественно в Италии. Петроград, 1915; Бицилли П.М. Салимбене (Очерки итальянской жизни XIII в.). Одесса, 1916.

5 Карсавин Л. П. Цит. соч. С. 14.

6 Бицилли П.М. Цит. соч. С. 8, 9, 15. В дальнейшем изложении я опираюсь прежде всего на это исследование. См. также краткий, но содержательный очерк М.Л.Андреева в кн.: История литературы Италии. Т. I: Средние века. М., 2000. С. 257-260. Отмечая интеллектуальную заурядность Салимбене-писателя, М. Л. Андреев подчеркивает особенности изображения этим автором как упоминаемых им персонажей, так и самого себя, а именно: в противоположность Августину и Абеляру, этот францисканец ограничивается преимущественно внешними характеристиками индивидов и не склонен (или не способен?) углубляться в их внутренний мир. «Его автобиография совершенно не исповедальна. Если мы что-то и знаем о его "внутренней" жизни… то только из жизни внешней… Интерес к индивидуальному началу – вот в чем основная отличительная особенность "Хроники" Салимбене. Именно он угадывается за повышенным вниманием к анекдоту и ко всему тому, что стоит вне норм или норму пародирует… К изображению индивидуальности Салимбене идет не через внутренний мир, а через мир внешний, но повернутый своей непарадной стороной или вообще вывернутой наизнанку – его понимание индивидуальности поверхностно (с нашей современной точки зрения), но его интерес к ней неподделен…» (там же. С. 260). Другая особенность «Хроники» Салимбене состоит в том, что, по-видимому, вследствие ограниченности его образования он не злоупотребляет ученой топикой, а потому рисуемые им лица и ситуации подаются живо и наглядно. Латынь «Хроники» Салимбене, по наблюдению М.Л.Андреева, «кажется живым языком (и вероятно, такой и была разговорная латынь средневековых магистров, лекарей, священников): так много в ней неизвестных классике слов и выражений, так далеко ушла она от классического синтетизма (и от средневековых риторических моделей она также

весьма далека)» (там же. С. 257).

7 Бицилли П.М. Цит. соч. С. 296. Этот автор пишет о пессимизме, окрашивавшем настроения итальянского общества на рубеже XIII и XIV веков, Ж. Делюмо – о чувстве страха и греховной виновности (Delumeau J. La Peur en Occident (XIV e-XVIII esiecles). Une cite assiegee. Paris, 1978; ejusd. Le peche et la peur. La culpabilisation en Occident (XIII e– XVIII esiecles). Paris, 1983),

А.Ф.Лосев – об «оборотной стороне» титанизма Возрождения ( Лосев А . Ф Эстетика Возрождения. М., 1978).