N/K - Летучий самозванец

Я потеряла аппетит. Василий Олегович был хитер, он, кстати, знал и коечто про Шумакова. Отлично помню, как помрачнел Юра, когда услышал из уст Самойлова фразу про Пятую Радиальную улицу и некую Таню. Я не стала задавать любимому никаких вопросов, а сам он на эту тему не заговаривает. У каждого человека в прошлом имеется скелет, который лучше поглубже закопать в землю.

- А потом, - продолжала Катя, - я поняла: он меня не отпустит, рано или поздно докопается до истины, узнает, что инфу слила я, и убьет. Мне не страшно умирать, но что станется с сиротами, которых я, по мере сил и возможностей, защищаю от педофилов? Василий Олегович был очень странный человек. Он во всем потакал бывшим любовницам, а остальных легко продавал Роману! Девочек покупали высокопоставленные люди, представь связи Василия! Понимаешь теперь, почему это дело спустили на тормозах?

- Любители молодой клубнички спасали свою репутацию, - кивнула я.

- Василий был хитрым, но одновременно и глупым, - с чувством явного превосходства улыбнулась Катя. - Замутил историю с Иваном Васильевичем, обсуждал по телефону детали, полагал, что дома он в полнейшей безопасности! Но ято имею уши! Гениальная идея: повернуть дело таким образом, чтобы народ у тебя «омолодитель» выпрашивал, а потом его съел. Самойлов и потешился, и подозреваемых напугал! Только я знала, что пилюли из сахара, и молчала. Когда Василий раздал таблетки, у него осталось четыре штуки в коробке. Муж заснул, я их вынула и подменила на свои, в них был не сахар, а протоплан [17].

- Средство, способное остановить дыхание! - воскликнула я. - Его иногда используют во время операции, когда больной находится на аппарате «сердце - легкие». Отследить протоплан в крови практически невозможно, он аналогичен веществу, которое вырабатывает сам организм человека.

- Его не продают, - улыбнулась Катерина, - но если очень захочешь - достанешь. Я думала, во время ужина сыпану мужу в еду, он слопает и уедет в мир иной на глазах у всех. Начнут расследование, все разболтают про «омолодитель», оставшиеся таблетки возьмут на анализ, а в них протоплан. И какой сделают вывод?

- Дурацкая идея, - фыркнула я. - Все, кто принял лекарство, живы, а Самойлов умер. Или… Марфа с Игорем тоже…

- Что ты! - вздрогнула Катя. - Я не хотела никому причинить зла! Не знала, что задумал Зарецкий, не слышала, как в нашу каюту заходили посторонние, и насторожилась лишь тогда, когда Василий открыл коробку, а там всего одна таблетка. Смотрю на Самойлова и понимаю: нужно использовать этот шанс! Ему надо сейчас пилюлю на глазах у всех слопать, и делу конец! Потом соображу, что ментам сказать! Совру: «Муж решил убить предателя, он подозревал Зарецкого, приготовил для него яд, но перепутал пилюли и отравился сам».

- Очень глупо! - сказала я.

- Я нашла бы лучшие аргументы, - оправдалась Самойлова.

- И ты так повела разговор, что Василий Олегович принял отраву! Онто считал, что глотает спрессованный сахар!

- Ага, - весело отозвалась Катя. - Зато сиротам больше ничего не грозит!

Я подавила желание стукнуть Катерину по башке подносом.

- Значит, ты богатая вдова и летишь в НьюЙорк?

- Скажем так, женщина со средствами, - поправила Самойлова. - Прощай, Россия, больше не вернусь. Я купила небольшой дом в, так сказать, одноэтажной Америке, хочу осесть в захолустье.

- А как же приют? - не успокаивалась я.

Катя отхлебнула кофе из стаканчика.

- Много лет я заботилась о чужих детях, устала. Интернат закрыт, у меня не хватает сил на девочек, да и здоровье пошатнулось!

- Зачем ты рассказала мне правду? - прошипела я.

Катя аккуратно вытерла пальцы салфеткой.

- Ты сидела с таким видом, словно находилась около кучи дерьма. Обидно мне стало. Я спасла мир от шантажиста и педофила, мне, похорошему, положена награда, а не презрение. Не о себе думала, о бедных девочках!

- Прошу внимания, - заговорило радио. - Через несколько минут наш самолет начинает посадку, просьба к пассажирам не покидать свои места и пристегнуть ремни.

- В хорошей компании время пробегает незаметно, - констатировала Катя.

- И ты не боишься, что я побегу с заявлением в полицию? - протянула я.

Самойлова усмехнулась:

- Полиции НьюЙорка до меня дела нет, а в Москве я больше никогда не появлюсь. Кстати, в России остались мои приятели, они мне помогли без проблем получить гринкарту, весьма влиятельные люди. И что я тебе рассказала? Не помню! Зря ты не хочешь со мной дружить! Впрочем, теперь это уже не имеет значения, мы будем жить в разных странах. Просто… мне неприятно выглядеть в твоих глазах сволочью.