Сурен Цормудян

Прошло уже полчаса дозора. Тяжкие мысли одолевали Николая, и он не в силах был сидеть на месте. Снова захотелось на улицу. Но там было ниже сорока градусов. Он натянул на себя, поверх бушлата и ватников, костюм химзащиты, спрятанный под сидением пассажирского отсека лунохода. На лицо надел респиратор, который защищал лицо от мороза лучше, чем марлевая повязка. Распустил свою ушанку и, прихватив прибор ночного видения, вышел из машины. В таком наряде было не так холодно. Включив ПНВ Николай осмотрелся. Силуэты пустых зданий в мерцающем зеленоватом свете выглядели еще более пугающе, чем обычно. Однако так можно было ориентироваться в кромешной тьме окружающего мира, погруженного в ночь. Васнецов стал медленно ходить по двору, стараясь отвлечься от тяжких мыслей лицезрением мрачного пейзажа. В столице было тихо. Только порывы ледяного ветра подвывали, проносясь между зданий и пронзая мертвые дома сквозь выбитые окна. Именно гнетущая тишина, разбавляемая лишь периодическими и монотонными подвываниями ветра, позволила отчетливо расслышать женский крик. Кричали явно не из подвала. Значит это не Аминат. Но откуда? Кто?

Крик повторился. Это явно за домом. Николай осторожно двинулся в ту сторону, неуклюже перебирая ногами. В костюме химзащиты было неудобно. И его резина взвизгивала от трения ног друг об друга. Но так было теплее и приходилось мириться с этими побочными эффектами.

Через тянущуюся вдоль улицы дорогу виднелась крыша туннеля, который уходил в сторону реки, к метромосту.

– Помогите! – снова послышался крик.

Глядя в надетый на глаза прибор ночного видения, Николай уловил какое-то призрачное движение. Прямо на крыше туннеля. Васнецов двинулся следом, осторожно протискивая палец одетой в трехпалую рукавицу ладони в предохранительную скобу автомата. Осторожно, чтоб не нажать на курок раньше времени.

Взобравшись на крышу и, пройдя по ней метров сто в направлении замерзшей реки, он обнаружил свежие следы на снегу. Кажется, двое или трое что-то или кого-то тащили. Теперь Васнецов двигался по следу. Крыша кончилась неожиданно. Кусок обрушенного метромоста торчал из под нее, нависая над набережной. Те, кто оставил следы, спрыгнули на полотно и направились в тоннель. Николай оценил высоту, присмотрел участок, где больше снега и прыгнул. Оказавшись на железнодорожном полотне метрополитена, он только сейчас подумал, что делает то, чего делать вовсе не надо. До него словно принесенный ветром крик донеслись слова сталкеров и милиционера о том, что из себя сейчас представляет Московское метро. Однако это был призрачный крик. Лишь следствие его мыслительного процесса. Но очередное «помогите!», донесшееся из черного туннеля метрополитена, было криком настоящим. Васнецова снова охватил тот самый возбуждающий страх, который тянул за собой, в свои объятия. Николай, словно наркоман, который знает, какое страшное это зелье, но все равно с жадностью впрыскивающий в себя очередную дозу, шагнул в туннель. Он искренне надеялся, что спасение этой неизвестной женщины, молящей о помощи, позволит ему реабилитироваться перед собственной совестью и перед мертвой Раной, за ее убийство.

*Бесконечная вереница шпал и тянущиеся в неизвестность и тьму рельсы уходили влево. Ощущался уклон вниз. Под землю. Тут не было следов, так как отсутствовал снег. Только местами надолбы льда и длинные грязные сосульки, свисающие сверху. Казалось, что не он уходит дальше в черный зловещий тоннель, а наоборот. Метро надвигается на идущего человека всей своей чернотой и пугающей неизвестностью. Казалось, что даже если повернуть обратно, к разрушенному метромосту, к поверхности, то метрополитен уже его не выпустит, и будет продолжать глотать ничтожного и беспомощного человека. Может поэтому, не смотря на съедающий психику страх, поворачивать назад не хотелось? Ощущение тщетности попытки вернуться не давало пойти на попятную? Дальше льда и сосулек становилось меньше, но вместо них со стен и потолка тоннеля свисали обрывки кабельтрасс и трубопроводов. Поворот налево казался бесконечным. Но вот, наконец, тоннель стал ходить в черноту прямой линией рельс. Эта геометрически правильная прямая пугала еще больше. Пока пространство тьмы было ограничено для зрения, весь этот ужас казался локальным и зацикленным. Но теперь он стал бесконечным, как это нескончаемое жерло впереди. Здесь царила сплошная тьма и даже в приборе ночного видения все детали смешались в один черно-зеленый фон. Николай поднял ПНВ к козырьку своей шапки и включил пристегнутый к цевью автомата фонарь. Тьма впереди поглотила брошенный на растерзание ей беспомощный луч света. Васнецов опустил фонарь и стал светить на рельсы. Оказывается под ногами, все это время хрустели, разносясь в пустоте раскатистым эхом, кости. Здесь было много костей. И животных и, наверное, человеческих. Даже думать не хотелось, кто их сюда принес. Они были перемешаны с осыпавшимися кусками бетона. Обрывки обгоревшего кабеля тоже валялись повсюду.