Сурен Цормудян

Пролог после эпилога…

«Странное существо человек. Вроде разумное. Как будто бы. А что на поверку оказалось? Ведь сколько книжек было написано. Сколько фильмов снято. Тут вам и апокалиптические картинки будущего. Вот вам, дескать, люди. Внемлите предупреждениям. И вроде понимали все. Знали, что угрожает цивилизации. И снова спрашиваю сам себя – «а как так вышло?». Разве не знали мы, к чему приведут всякие эксперименты с силами природы? Разве не знали мы, что такое атомная бомба? Разве не видели мы, что делали с экологией? Мы с удовольствием покупали билет в кино, отпечатанный на яркой глянцевой бумаге. И сидя в кинотеатре жрали попкорн в огромных картонных ведрах или чипсы из пакетиков, которые двести лет будут лежать в земле и не сгниют. А потом выходили из кинотеатра, бурно обсуждая всю актуальность этого фильма о последних днях мира, и швыряли в урну, а то и мимо нее, эти самые пакетики от чипсов, от этих сушеных соплей называемых кальмарами. Кто считал, сколько пластика и полиэтилена мы выбрасывали? Кто считал, сколько леса ушло на всякие никому не нужные рекламные проспектики, которые нам всовывали в руки на тротуарах молодые подрабатывающие студенты в ярких майках? Мы потребляли бензин и пресную воду в непомерных количествах. Жрали, пили, курили, гадили, жгли костры в лесу и смывали в унитаз презервативы. Сливали отработанное масло из своих легковушек прямо в канаву. Равнодушно смотрели на жирные пятна мазута в наших портах, реках, морях. Разве никто ни помнил тогда слова из фильма «Через тернии к звездам», которые произнес Ракан?

«Сегодня еще шумят наши леса, и смеются наши дети. Сегодня еще богаты наши недра и поют птицы. На наш век хватит, говорили мы. А вот не хватило!!!».

Я эти слова помню очень хорошо. И больно мне. Нам было мало предупреждений от самих себя. От тех из нас, кто писал об этом. Кто снимал об этом. Нам было мало зловещих предвестников апокалипсиса. Нам было мало Хиросимы. Было мало Нагасаки. Нам оказалось мало Чернобыля. Мы отмахивались от все чаще случающихся природных катастроф и от все реже выпадающего снега. Нам всего этого оказалось мало, и мы получили все сразу. Скопом!!!

Так разве можно после всего этого сказать, что это странное существо человек, было разумным? Или самоуничтожение и разрушение собственной среды обитания, и есть квинтесенция разума?

Ведь все шло по логической цепочке. Мы угробили экологию и истощили ресурсы земли. А за этим неминуема война.

Да, человек живет, как ему хочется и получает в итоге то, что заслуживает. На наш век хватит, думали мы… А вот не хватило…

Получили то, что заслужили.»

Из найденного в уральских горах дневника неизвестного искателя…

1. СНЕГ

– Ну, вставай уже! Хватит дрыхнуть! – Слава Сквернослов еще раз толкнул спящего Николая. – Подъем!

– Да встаю уже, – раздраженно пробормотал Николай. – В чем дело?

– Как это? – усмехнулся Слава. – Наша смена. Пора на пост. – Он похлопал по прикладу своего Калашникова, который висел у него на шее. – Забыл что ли?

– Ах да. Конечно. – Николай Васнецов стал растирать заспанное лицо холодными ладонями. – Иду.

Они жили в одном подвале и делили это жилище еще с двумя десятками человек. Это были довольно комфортные условия для жизни. Хотя и ближе к окраине Надеждинска. Подвал обширный. Достаточно глубокий и в нем можно было выживать многие годы, что и старались делать люди последние двадцать лет, с тех пор, как случилось то, что положило конец всему. По странному и счастливому стечению обстоятельств, во время всеобщего конца, сам городок Надеждинск не пострадал. Ближайший ядерный удар пришелся по Калуге. А это почти сорок километров западнее. И бомба там была слабая. Во всяком случае, по сравнению с той, что рванула много севернее, в Москве. Николай практически ничего не помнил о том времени. Когда все началось, ему было три года. Сквернослову было девять и он, бывший воспитанник детского дома, иногда начинал рассказывать своему соседу, двадцатитрехлетнему Коле Васнецову, разные истории о жизни «до того как» и о том что происходило, когда все началось. Славик был тот еще баламут и всерьез его рассказы Николай не воспринимал, однако всегда слушал с интересом и гордился тем, что он и этот молодой человек, помнивший совершенно другую эпоху, закадычные друзья.