Сурен Цормудян

· Stravstvoite… – Выдавил он. – Mi ne delay wam vreda…

Варяг удивленно уставился на этого человека. Похоже, что тот произнес что-то, пытавшись изобразить русские слова.

– Ну, здравствуйте, – улыбнулся в ответ Яхонтов, – Вы говорите по-русски? Ю спик рашшен?

· No, – тот развел руками, – A little. Pair of words has learnt on a phrase book.

– Ай андэстэнд, – кивнул Варяг и указал рукой на Славика, – Ви нид э медик. Нид хэлп.

· O.k. – Рэймен кивнул, – I will think that it is possible to make. And now I ask me to forgive. – Сказав последнюю фразу, он снова кивнул, опять улыбнулся, и ушел.

– Вроде не все так плохо, – пробормотал Варяг, взглянув на своих товарищей. – Этот, похоже, важная шишка здесь. И помощь обещал. Так что волноваться нечего.

– Волноваться говоришь нечего? – усмехнулся Вячеслав, – А чего мы тогда в клетке? Чего те два гуталина пистолетом размахивали и орали?

– А орали они по твоей милости, Славик. Запомни раз и навсегда, нельзя при чернокожих произносить слово негр. Понял? Это для них страшное оскорбление.

– А как их называть? Откуда я знал?!

– Славик! Ты меня понял?!

– Да понял я, понял.

– Hey Russians! – В коридоре снова показался бородач, который выпроваживал беснующихся Томаса и Си Джэя. – Of what you thought? Why them so named? – Он остановился у клетки и, разведя руками с растопыренными ладонями, вопросительно посмотрел на Варяга.

– Что он хочет? – Спросил Николай.

– В рыло, – буркнул Сквернослов.

– Славик заткнись. – Рыкнул на него Яхонтов. – Он все о том же. Дескать, зачем двух достойных людей нехорошо обозвали. Ну не хотели мы. Так получилось, – Сказал он американцу. – Ай эм сори. Форс мажор… или как это, по-вашему, сказать…

– Ааа, – протянул досадливо американец и, раздраженно махнув рукой, удалился, как раз в тот момент, когда за его спиной возник еще один человек.

– Блин, не тюрьма, а проходной двор какой-то, – проворчал Сквернослов, глядя на него.

Новый человек тоже был далеко не молодым. Лет шестьдесят. Его жилистое лицо будто выточили из камня, при этом грубовато исполнив широкий разрез рта с тонкими губами. НА голове большая залысина, обрамленная коротко стриженными седыми волосами. Больше всего поражали глаза этого человека. Постоянно на выкате. Взгляд жутковатый, словно этот человек единожды в жизни заглянул по ту сторону чего-то ужасного, и это врезалось в его разум на всю жизнь и блеклые тени увиденного преследовали его постоянно, вставая на пути направления его взгляда. Николай с интересом смотрел на этого человека. Что он мог увидеть когда-то? Неужели он мог увидеть больше чем он, Николай, видел в Надеждинске, в Московском метро или гадовнике, в кантине олигарха или Котельниче? Мог ли этот человек видеть то же, что видел Николай там, где должен был быть Киров? Нет. Никто не повидал столько, сколько он повидал в уральских горах и Ганиной яме, на станции 1905 года в Екатеринбурге и в логове легиона Гау… Тогда отчего у него такие глаза? Может так кажется, из-за того, что у него практически не было бровей а кожа на их месте все-время нахмуренно стянута?

Васнецов заметил, что Варяг внимательно смотрит на одежду этого странного человека. На незнакомце было что-то вроде видавшего виды пилотского комбинезона с еще оставшимися какими-то нашивками на рукавах и прямоугольной нашивкой на груди с надписью – J.Tibbets.

Яхонтов медленно поднялся и, подойдя к клетке, тихо спросил.

– Ю а пайлот?

Незнакомец поднял одну бровь.

– Yes, – коротко ответил он.

– Ага. Понятно. Коллега значит, – пробубнил сам себе Яхонтов. – Эир форсе? – задал следующий вопрос Варяг.

– Yes, – монотонно повторил человек.

Варяг пристально посмотрел на нашивки и вдруг вздохнул тяжело. Что-то нехорошее он увидел в этих нашивках. Незнакомец опустил голову и, проследив за взглядом Яхонтова, посмотрел на свой рукав. Затем поджал губы и закивал головой.

– B – Fifty two. Nuclear bomber. – Хрипло сказал он.

– Что? – прищурился Вячеслав. – Что-что он сказал?

– Он летчик. Пилот стратегического ядерного бомбардировщика Б-52. – Мрачно произнес Варяг. Больше вопросов можно было не задавать. Теперь стало предельно ясно, отчего у этого человека такой взгляд. Он кидал бомбы, пускал ракеты… Все оружие, которое он применял тогда, было ядерное. И сколько городов мог выжечь один такой бомбардировщик? Из курса военной подготовки на занятиях в родном Надеждинске, Васнецов помнил, что Б-52 самый большой стратегический бомбардировщик. Ему не уступал только легендарный Ту-160, но их были единицы и американских монстров сотни. Да. Это был самый грозный самолет в эпоху всеобщего самоубийства цивилизации. Значит он даже больше того «Медведя», которого они нашли в самом начале своего путешествия по Аляске. Значит и ядерной смерти он брал на борт больше. И применил все. И теперь этот человек, всю жизнь, наверное, думающий о миллионах тех, кого убил, пришел поглазеть на тех, кто ни смотря на его усердный труд, все-таки выжил. Любопытно конечно… Вот они какие… Русские, которые спаслись от его бомб…