Рудазов Александр - Шумерские ночи

По счастью, в это время суток Халай всегда дремлет на плоской крыше - старик любит погреть кости на жарком шумерском солнышке.

- О, молодой хозяин возвратился! - махнула рукой самая старая рабыня.- Хорошо погулял, Креол?

- Тебя это не касается, женщина,- злобно буркнул ученик мага.

- Лучистые глаза Инанны, какой же ты сердитый сегодня! - расхохоталась старушка.- Что случилось - опять подрался?

- Синяков не видно,- покачала головой рабыня помоложе.

- И костяшки не сбиты,- поддакнула самая молодая.

- Значит, снова что-то украл и попался,- подытожила старая.- Говорили же тебе - не промышляй в каре, там вор на воре сидит и за пазухой у обоих тоже по вору. Купцы поневоле учатся глядеть за своими монетами…

- Да, начни пока с малого,- согласилась помоложе.

- Например, потренируйся на дядюшке Нгешти,- предложила самая молодая.

Рабыни переглянулись и залились смехом. Креол покраснел, скрипнул зубами и резко развернулся к кухне, изо всех сил постаравшись продемонстрировать этим движением гнев и презрение.

Получилось плохо - смех только пуще усилился.

В кухне сидел тот самый дядюшка Нгешти, рассеянно вращая рукоять каменной зернотерки. На вошедшего Креола он даже не посмотрел - но в этом не было ничего странного. Старый раб ослеп еще десять лет назад, да и слух подводит его все чаще. Однако работает он по-преж- нему хорошо, с ручным помолом справляется лучше всех, поэтому заменять его не заменяют.

У очага хлопочет тетушка Нимзагеси, жена дядюшки Нгешти. Из котла вкусно пахнет кунжутным маслом, топленым салом, бобами, чесноком и горчицей. Судя по аромату, ячменная каша уже доспевает.

Рядом на раскаленных камнях шипят полоски жареной свинины - хотя не так уж много. Рабам и Креолу достанется только каша - большую часть мяса съест сам Халай.

Меньшую - его правнук Эхтант.

Кстати, он тоже сидит здесь, раскладывая на столе причудливый узор из костяных фишек. Эхтант Ага Беш увлекается игрой в шек-трак. Любимая наложница Халая обычно составляет ему партию… причем не только в шек-трак. Хорошо сложенный, красивый юноша, Эхтант в свои семнадцать лет уже пользуется славой прекрасного любовника.

Прадед отлично знает о его шалостях, но не обращает внимания - сам-то он уже давно вышел из возраста, когда женщины нужны для чего-то большего, нежели просто согреть в холодную ночь. Однако такие поблажки дозволяются только Эхтанту. Когда одна из наложниц Халая согрешила с другим рабом, им обоим вырвали языки, отрезали уши и продали далеко на север, в земли диких скифов.

По законам Шумера свободный мужчина Авилум может иметь только одну жену и одну свободную наложницу. Зачастую таковой наложницей становится младшая сестра жены. Однако наложниц-рабынь может быть неограниченное количество - столько, сколько сможешь прокормить. Ведь раб - это вещь, так какое кому дело, для чего ты используешь свое имущество? Хоть свари и съешь - никто слова дурного не скажет.

Если, конечно, это твой раб - за причинение вреда чужому придется заплатить немалый штраф.

- Где мои лепешки, Креол? - вальяжно растягивая слова, спросил Эхтант.- Ты их принес?

- Нет, конечно,- пожал плечами ученик мага, усаживаясь на каменный табурет,- А должен был?

- Кажется, я дал тебе целый сикль серебра и приказал сходить в гавань и принести мне много медовых лепешек с изюмом! - перешел на злобное шипение правнук Халая.

- А кто сказал, что я должен выполнять твои приказы? - растянул губы в улыбке Креол.

- Но ты же послушался!…- все больше свирепел Эхтант.

- Я взял твой сикль, купил на него целую гору лепешек… и съел все сам,- удовлетворенно закончил Креол.

Насчет «все сам» Креол слегка преувеличил. Сикль серебра - это почти полсотни отличных медовых лепешек. Сожрать такую прорву в один присест сумеет разве что матерый кутруб, но никак не тощий подросток. Поэтому Креол купил и съел столько, сколько осилил, а медные кольца, полученные на сдачу, кропотливо приберег в укромном месте.

В доме Халая он ничего ценного не хранил - старик обязательно найдет и отнимет.

- Ты!., ты!., ты украл мои деньги!!! - затряс кулаком Эхтант.

- Да. Ну и что? Что ты мне сделаешь? Дедушке пожалуешься? - фыркнул Креол,- Или, может, сходим к зерновому складу, а?…

Эхтант Ага Беш бешено посмотрел на него и отвернулся. Жаловаться на свои обиды он считал ниже своего достоинства. А у заброшенного зернового склада, куда мальчишки и юноши Симуррума всегда приходят, когда нужно выяснить, чей кулак тяжелее, его вовсе никогда не видели. Эхтант слишком дорожит смазливым лицом.