Константин Романенко

При этом он ясно дал понять, что, признавая допущенные ошибки, партия не намерена отступать от политики ликвидации кулачества как класса. «Кулак, – отмечал он, – есть враг Советской власти. С ним у нас нет, и не может быть мира... Мы будем вести дело к тому, чтобы окружить его и ликвидировать ».

Конечно, коллективизация, как и любой передел собственности, не могла пройти без насилия. Некий бывший идеолог ЦК КПСС и активный участник разгрома СССР (то есть по моральным понятиям предатель не только своей партии, но и народа, который его кормил) А. Яковлев утверждает, что в период коллективизации было депортировано «3,5 миллиона семей (или около 17 миллионов человек)».

Комментируя это высказывание, С. Кара-Мурза не без сарказма отмечает: «Лжет архивист... социал-демократ – как он себя называл. Всего в 1930-1931гг. на спецпоселения («кулацкая ссылка») было выслано 381 026. семей. После 1931 г. массовой депортации крестьян не было. Эти данные опубликованы в журнале «Социологические исследования» (РАН)».

И все же, много это или мало – 381 тысяча семей, выселенных из обжитых мест? Пожалуй, эта цифра даже может удивить своей «незначительностью». Повторим, что в стране, насчитывающей 120 миллионов человек крестьянского населения, это составляло лишь 0,31% жителей деревни.

Впрочем, попробуем сопоставить этот факт с другим. По данным МВД и Бюллетеня ВЦИОМ (1995, № 4), на конец 1996 года в России было около 4 миллионов бездомных! И если грубо считать, что в семьях кулаков было даже по десять человек, то и в этом случае количество выселенных в 30-е годы получается меньше, чем число бездомных, появившихся в России в результате «демократической» приватизации.

Конечно, перемена привычного места жительства расценивалась переселенцами драматически. Но разве не драматична судьба бездомных, появившихся в капиталистической России? Впрочем, спецпоселенцев 30-х годов не выбросили на улицу. Их расселяли в домах жителей деревень отдаленных районов страны. И позже, если они не мигрировали в города, то строили собственные дома. Лишь кулаков, уличенных в злостных преступлениях, ссылали в исправительные лагеря.

Сталин трезво и самокритично оценивал ситуацию и не преувеличивал успехи страны. В беседе «о социализме» с американцем Кэмпбеллом, в январе 1929 года, касаясь планов сельскохозяйственного и промышленного строительства, он говорил: «В строительстве промышленности мы сделали очень мало. Менее того сделано в области реализации планов перестройки сельского хозяйства. Мы не должны забывать, что наша страна была исключительно отсталой и эта отсталость до сих пор является большим препятствием. ...Мы знаем, что мы не свободны от ошибок. Но мы не боимся критики, не опасаемся смотреть прямо в лицо трудностям и признавать свои ошибки. Мы приемлем правильную критику и приветствуем ее».

Однако как ни рассматривать действия Сталина в тот период, но народ не только поверил в правильность его политики – он полностью ее поддержал.

О том, что он выбрал правильный путь, свидетельствовала успешно проведенная посевная кампания 1930 года, в результате которой страна получила хороший урожай зерновых. Конечно, Сталин не был одинок в своих политических устремлениях. И, рассматривая его деятельность, нельзя, хотя бы бегло, не сказать о том круге лиц, который составлял его ближайшее окружение – его когорту.

Пожалуй, наиболее близким к нему человеком был его земляк, соратник по революционной деятельности в Закавказье Серго (Георгий Константинович) Орджоникидзе. Грузин, сын дворянина, член РСДРП с 1903 года Серго, как и сам Сталин, неоднократно подвергался арестам. Порой они находились в одних и тех же царских тюрьмах. Яркий и темпераментный, добрый и отзывчивый Серго прошел все перипетии Гражданской войны, будучи членом реввоенсоветов многих фронтов. Значительна его роль в восстановлении Советской власти на Кавказе. С конца 1930 года он стал членом Политбюро и возглавил ВСНХ СССР. Когда Совет народного хозяйства был разделен на несколько наркоматов, Орджоникидзе возглавил важнейший из них – тяжелой промышленности.

Иного склада характера был русский Сергей Миронович Киров (Костриков). Сын лесника, он рано лишился родителей и сначала воспитывался бабушкой, а затем в сиротском приюте. О природных его дарованиях говорит хотя бы то, что, получив образование в Казанском механико-техническом училище, он работал чертежником в Томской городской управе и сотрудничал в прессе. В период революции 1905 года он заведовал нелегальной типографией в Томске. После освобождения из тюрьмы Киров руководил воссозданием Иркутской организации большевиков, а с мая 1909 года возглавил Владикавказскую организацию. Он был одним из создателей Терской и Северо-Кавказской республик в ноябре 1917 года.