Константин Романенко

Вышинский : Где было это совещание?

Розенгольц : У меня на квартире.

Вышинский : У вас на квартире совещание с кем?

Розенгольц : С Тухачевским и Крестинским... На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить.

Вышинский : В чем заключался план этого контрреволюционного выступления?

Розенгольц : Тут у Тухачевского был ряд вариантов. Один из вариантов, на который он наиболее сильно рассчитывал, – это возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире под каким-нибудь предлогом, проникнуть в Кремль, захватить Кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства.

Вышинский : Это был его план или был ваш общий план?

Розенгольц : Мы этот план его не обсуждали. Он просто сообщил нам его как один из вариантов, на который возлагал большие надежды... Тут же встал вопрос о террористическом акте в отношении Председателя Совнаркома Молотова.

Вышинский : Обвиняемый Крестинский, обсуждали вы вопрос о террористическом акте против Вячеслава Михайловича Молотова?

Крестинский : Мы обсуждали вопрос иначе – в более

широком разрезе...

Вышинский : Против кого именно?

Крестинский : Имелись в виду Сталин, Молотов и Каганович...

Вышинский : Значит, Тухачевский заявил, что в первой половине мая он поднимет восстание?

Крестинский : Да, он это заявил.

Далее по ходу судебного разбирательства Вышинский спрашивает: «Что вы скажете о ваших встречах с Гамарником? »

« Розенгольц : Относительно Гамарника основным моментом является то, что Гамарник сообщил о своем предположении, по-видимому, согласованном с Тухачевским, о возможности захвата здания Наркомвнудела во время военного переворота. Причем Гамарник предполагал, что это нападение осуществится какой-нибудь войсковой частью непосредственно под его руководством, полагая, что он в достаточной мере пользуется партийным, политическим авторитетом в войсковых частях. Он рассчитывал, что в этом деле ему должны помочь некоторые из командиров, особенно лихих».

Вышинский : Значит, кроме того, что Тухачевский вас посвящал в план своего преступного заговора, вас также посвящал в этот план и Гамарник?

Розенгольц : Да».

Примыкавший к Троцкому еще во время дискуссии о профсоюзах 1920-1921 гг., Крестинский рассказывал на процессе 1938 года: «Уезжая в отпуск, он [Тухачевский] своим единомышленникам и помощникам по военной линии дал указание – приготовиться; затем у нас состоялось совещание на квартире у Розенгольца...

На этом совещании был намечен срок выступления – вторая половина мая. Но в самом начале мая выяснилось, что Тухачевский не едет в Лондон . К этому времени вернулся из Средней Азии Рудзутак. После возвращения Рудзутака и после выяснения того, что Тухачевский в Лондон не едет, он заявил, что может произвести это выступление в первой половине мая».

Действительно, 3 мая 1937 года Лондон получил сообщение о составе германской делегации на коронационных торжествах. В этот же день МИД Великобритании через свое посольство в Москве сделал запрос о выдаче визы Тухачевскому. Однако когда 4 мая советская сторона срочно аннулировала запрос на выдачу визы, Тухачевский впал в панику.

На совещании заговорщиков на квартире Розенгольца он стучал по столу кулаком и орал: «Вы что, ждете, когда нас к стенке поставят, как Зиновьева и Каменева, я пятого начинаю переворот!» Однако переворот он все-таки перенес, рассчитывая связать его с намечавшимися на 12 мая военными маневрами. Таким образом, даже после расстрела членов центра военного заговора, лица, посвященные в планы Тухачевского и его подельников, свидетельствовали о реальном существовании плана.

Впрочем, современники тоже понимали ситуацию. Умный, проницательный и хорошо информированный американский посол в Москве Джозеф Девис 28 июля 1937 года послал президенту Рузвельту шифрограмму за № 457. В ней он сообщал: «В то время как внешний мир благодаря печати верит, что процесс – это фабрикация... — мы знаем, что это не так, и может быть, хорошо, что внешний мир думает так... Что касается дела Тухачевского – то корсиканская опасность пока что ликвидирована».

Все это так. Но в 1937-1938 годах были ликвидированы не только участники и пособники прямого заговора против руководства страны. В стране произошла ликвидация «пятой колонны». В этом заключались историческая необходимость и объективная правота действий Сталина, позволившие ему выиграть войну.