Константин Романенко

Планы мои рухнули, и поэтому я решил сдаться».

Поскольку фрагменты этих показаний Ягоды уже приводились по ходу хронологического описания событий, остановимся лишь на наиболее существенных моментах. В протоколе допроса от 26 апреля на 32 листах были зафиксированы признания о его участии в заговоре правых.

Примечательно, что свои мотивы Ягода объяснял не политическими, а карьеристскими расчетами. Начало своих связей с лидерами правых он относил к 1928 году, когда после бесед с Рыковым, пребывая еще в роли зампреда ОГПУ, высказал согласие на их поддержку. В числе первых конкретных действий по «организации параллельного заговора... в аппарате ОГПУ-НКВД» он обозначил назначение начальником Секретно-политического отдела Молчанова.

Помимо него, среди непосредственных участников, посвященных в планы и цели заговора, Ягода назвал заместителя наркома внутренних дел Прокофьева, начальника оперативного отдела еврея Паукера и его заместителя Воловича; начальника особого отдела Гая; секретаря НКВД Буланова; начальника транспортного отдела Шанина; начальника административно хозяйственного управления Островского.

Среди лично преданных людей, выполнявших его отдельные поручения, им были перечислены: «1. Лурье – нач. инженерно-строительного отдела НКВД. 2. Иванов – пом. секретаря НКВД. 3. Винецкий – сотрудник оперотдела. 4. Пакли – нач. отделения админ.-хоз. упр. НКВД. 5. Черток – нач ЭКО. 6. Погребинский – нач. УНКВД в Горьковском крае».

В принципе, перечисленные Ягодой люди и являются первыми «жертвами», принесенными на алтарь репрессий 1937 года. Но то, что их имена не попадали на страницы публикаций, не было случайностью. Одновременно они являлись и теми «палачами», о которых с ненавистью писали историки. В их числе и названный наркомом «знаменитый следователь-садист» Самуил Черток. Правда, он не попал в «лубянский подвал» – накануне ареста он выбросился из окна.

Ягода почти в хронологической последовательности раскрывал ход заговора и называл его участников: «Я исходил, в первую очередь - из того, чтобы во главе ведущих отделов ОГПУ-НКВД стояли мои люди, мне преданные, нужные для практического выполнения и обеспечивающие меня от провала.

1. Молчанов. Он был начальником Секретно-политического отдела. «...» Он страховал меня от возможного провала тем, что по моим указаниям тормозил вскрытие организации правых, «тушил» отдельные провалы этой организации и докладывал мне о деятельности троцкистов, зиновьевцев и правых. По его докладам я все время внимательно следил за нарастанием или ослаблением их активности и в связи с этим строил свои планы.

2. Прокофьев. Он был моим заместителем... Знал, что он человек глубоко антипартийный. Ходил когда-то в троцкистах. «...» Его я завербовал, когда он, после его работы в РКИ, возвращался в органы ОГПУ, кажется, это было в 1932 году. Посвящен он был постепенно во все. Имел он своих людей, которых сам вербовал.

3. Паукер. Его вербовка имела, конечно, первостепенное значение. Он был начальником Оперода. Непосредственно ведал охраной членов правительства. На него, на случай конкретного выполнения заговора, падала основная работа: обеспечение ареста членов правительства. Это был наиболее близкий мне человек и наиболее преданный.

4. Гай. Он был начальником Особого отдела. Окончательно разложившийся и преступный человек. Сифилитик. Он был близок с Прокофьевым и завербован был по его совету. Он содействовал мне в сокрытии следов шпионской деятельности некоторых работников ОГПУ-НКВД...

В плане заговора ему отведена была роль наблюдения и связи с военными из РККА, к отбору из их состава людей, которых можно будет использовать в заговорщицких целях. Он легко это мог выполнять, потому что, будучи начальником Особого отдела, он знал настроения разных военных работников. Окончательно он был завербован в 1934 году (или начале 1935 года). Был введен в курс моих планов и выполнял мои поручения.

5. Волович. Заместитель начальника Оперотдела. Его я завербовал следующим образом. В 1931 году Волович, бывший тогда нач. Отделения ИНО (до этого он был нашим резидентом во Франции), зашел ко мне в кабинет и рассказал, что завербован германской разведкой. «...» Я предупредил его, что покрою этот его предательский акт, если он будет впредь выполнять все мои поручения.

Волович согласился. Он был после этого переведен заместителем к Паукеру и ведал там техникой. Его я использовал в плане организации для меня возможности подслушивания правительственных переговоров по телефону. А впоследствии я Воловича использовал значительно шире по выполнению специальных заданий.