Владимир Чачин - Король с Арбата

- Кто здесь?

- Ну, я,- отвечаю.

Лицо приблизил, дыхнул противно:

- Кто?

- Ну я, понятно?

Фигура отшатнулась, зовет шепотом:

- Жиган, греби сюда. Это Алешка-король.

Подполз и Жиган. Я его тоже знаю. Он из дом пять. Любит малышам щелчки давать. Всем говорит, что он есть, рабочий класс и на заводе работает, даже раз хвалился финкой, говорит, в цехе выточил, а сам целый день торчит с гитарой в своем парадном, малышей заманивает разными рассказами и песенками, а потом отбирает у них конфеты, хлеб с повидлом, яблоки. Тут же все съест и опять ребят домой посылает:.'

- Поди, попроси у мамки хоть сахарку или десять копеек.

Сейчас Жиган плюхнулся со мной рядом, дышит так же противно, коленки задирает, хихикает:

- Ты чего на крышу ларька лазил? А? Может, ларек хочешь ограбить?

Бахиля из темноты уточняет:

- Влюблен он. В Лариску.

Жиган похлопывает себя по животу, мурлычет:

Эй, моряк, эй, моряк, ие грусти, Не:юви ты на помощь норд-веста. Эта мисс из богатой семьи, Да притом же чужая невеста.

Потом он задумывается, шумно вздыхает:

- Ну вот что, парень. Давай-ка катись отсюда вместе со всем королевством. Я желаю здесь отдыхать с моим лучшим другом, Сережкой Бахилей. Бахиля? Где ты?

- Здесь, здесь,- откуда-то из темноты отвечает Сережка.

- Ну, так две минуты на сборы, и чтоб крыша была чистая,- сплевывает Жиган в темноту.

- Никуда мы не уйдем,- говорю я.

- Ах, не уйдете? Скажите пожалуйста, «они не уйдут». Ну тогда я так устрою, что ни один доктор, даже Бахилин папа, не возьмется вас лечить.

Рядом пробурчал из-под одеяла Женька:

- А я так дам, что потом ни один конструктор не возьмется собирать.

Стало очень тихо. Жиган приподнялся, растерянно спросил:

- Кто это еще?

- Я. Женька Кораблев.

- Какой такой Женька Кораблев?

Из темноты голос Бахили:

- Новенький. В нашем дворе теперь живет.

Жиган помолчал, потом чиркнул спичкой, закурил, посветил в сторону Женьки. Видно только большое толстое одеяло, и далеко из-под него торчат босые Женькины ноги. Я даже удивился: какой Женька длинный. Жиган шепотом спрашивает:

- Сильный он?

- Ведро с водой одной рукой выжимает,- говорю я. И опять тишина. Потом Жиган, кряхтя, встает:

- Бахиля? Подай голос.

- Ага, здесь я.

- Пошли. Нас тут не поняли.

Они сползли на землю. У ворот постояли, пошептались, потом в обнимку вышли на улицу.

Я откидываю с Женьки одеяло, удивляюсь: подушка пустая. Тяну дальше и только теперь вижу Женьку. Он тихонько смеется, объясняет:

- Я как услышал ваш разговор, сразу скользнул вниз и ноги высунул. Пусть думают, что здесь большой человек лежит. Сам - каркас, а из одеяла получилась скульптура. Хочешь, получится медведь? Вот смотри.

Женька барахтается под одеялом, глухо спрашивает:

- Похоже? Ну, похоже?

Какой там еще медведь, если погас свет в Ларискином окне.

- А теперь крокодил будет, - обещает Женька. - Смотри.

А мне не смотрится. До крокодилов ли сейчас, если Гога из дом пять танцевал с Лариской.

- Давай спать,- устало говорит Женька. Отвернулся и замолк. А мне не спится. Вспоминаю, как в первый раз я приметил Лариску. Вообще-то я ее знал давно. Часто мы принимали ее в свою компанию. Играли в пряталки, в казаки-разбойники. И все было ничего. А однажды…

Как- то во дворе мы играли в снежки. Это только так у взрослых безобидно называется «играли в снежки», а в самом деле все было как на Чудском озере при Ледовом побоище. Правда, ни лошадей, ни убитых у нас не было, но зато крика и гвалта -как в настоящем бою.

Это если глядеть со стороны, то лошадей не было, а в самом деле лошади были, мы их пришпоривали, за них даже ржали и цокали подковами. (Правда, в калошах это не совсем удобно.)

И вдруг боевой конь боком вынес меня на середину двора. Он ржал, вставал на дыбы и отчаянно вертелся.

Противник, пискнув, разбежался. И только одна девчонка с белыми косами, в пушистой шапочке, похожей на голубой одуванчик, прислонилась к водосточной трубе и тихо гладит мокрой варежкой снежок. На разгоряченного коня и даже на всадника - никакого внимания.

- Руки вверх!- закричали мы вместе с лошадью. Голубой одуванчик дует на свой снежок, трогает его

языком и смеется.

Конь подо Мной вдруг заскучал, стал смирным, а потом вообще испарился.

- Подумаешь, косы выпустила,- сказал я.

- Да, выпустила. А тебе что?

- Ладно уж, сдавайся,- предложил я.- Считаю до трех. Раз… Два… Два с половиной… Два и три четверти…

- Три! - засмеялась она. - Ну, и что дальше?