Владислав Третьяк - Когда льду жарко…

Запись из дневника : «Меня сегодня не поставили в ворота. Почему - могу только догадываться. Наверное, за ошибки, допущенные в двух предыдущих встречах… Саша Пашков-надежный вратарь, и я верю в него». Это было дважды - 30 апреля и 1 мая.

- В воротах сегодня Пашков,- говорил перед матчем Тихонов, никак не комментируя свое решение.

Наконец, видя мое подавленное настроение, тренер объяснил:

- Я тебя специально не ставлю в этих матчах. Отдохни. Верю, что потом не подведешь.

Легче стало на душе: все-таки верят в меня.

Итак, я со скамьи запасных наблюдал за встречами нашей команды с хоккеистами Финляндии и ГДР. Накануне финны обыграли канадцев и едва не победили хозяев первенства. Мне нравилась их игра - свежая, комбинационная, исполненная выдумки. Ну, думаю, дадут они всем жару! А что потом случилось с финнами? Почему они так бесславно финишировали в Праге? В начале мая шестерых финских игроков свалил грипп, и не рассчитали они своих сил на всю дистанцию первенства.

Последний раз сборная Суоми показала свой характер в матче с нами. Первый период 2:0 в пользу соперников. Я сидел на скамье, и мое сердце стучало гораздо сильнее, чем если бы я стоял в воротах (это, кстати, подтвердили и вечерние медицинские тесты). И хотя в итоге все кончилось благополучно, поволновались мы все изрядно.

В тот день тяжелую травму получил Саша Голиков: нога у него распухла- страшно было смотреть. За ужином- мы сидели за одним столом,- вижу, кусает губы, на глазах слезы выступили. Потом отодвинул тарелку: «Не могу, ребята, боль адская».

- Михалыч!- сразу несколько голосов позвали доктора.

Он подбежал:

- Давайте быстрее Сашу в номер перенесем.

Там ему лед положили, компрессы, сделали массаж. Сапроненков и два массажиста всю ночь от Голикова не отходили. Я знаю, что с такой травмой люди по десять дней с постели не встают, а Саша уже на следующее утро вышел на лед. Поставил его доктор на ноги.

Братья Голиковы-Владимир и Александр - заставили себя уважать за характер и игру. Мужественные, преданные хоккею парни. Они «леворукие» и потому очень неудобные для вратарей. И Саша, и Володя умеют метко «стрелять» с таких позиций, откуда шайбе, кажется, никак не попасть в ворота. Что называется, с «нуля градусов» могут попасть в «девятку».

Утром 2 мая вся команда поехала на экскурсию в ботанический сад, а Юрзинов, Цыганков, Саша Голиков и я тренировались. Впереди у нас - шведы, матч с ними должен был решить, насколько серьезно мы готовы к спору за «золото».

…А забыть о том, что где-то существует лед, было так просто. Стоило выйти на улицу и вдохнуть воздух, настоенный на запахах свежей листвы и цветущих садов. Загостился в Праге хоккей. Или, быть может, пора переводить его в разряд летних видов спорта? А что? Ведь однажды - в 1920 году - хоккейный турнир провели в рамках… летней Олимпиады. Но нет, пусть хоккей остается зиме.

…Тренировка. Пот заливает глаза. На льду две дюжины шайб и чуть ли не одновременно они летят в ворота. Но разве я фокусник, разве у меня десять рук? Эту отбил. И эту… Поймал в ловушку. Отбил. Отбил… Уф-ф! Подъезжаю к бортику, чтобы сделать глоток воды, перевести дух. Знакомый чехословацкий журналист-он стоит у скамьи - молча поднимает вверх большой палец. «Спасибо»,- киваю ему и снова еду к воротам. Юрзинов, Цыганков и старший Голиков опять, как из пулемета, обстреливают меня шайбами.

- Внимание! - говорит тренер.- Теперь договариваемся так: мы делаем восемнадцать бросков, и если забиваем меньше шести голов, то победа присуждается вратарю. Если шесть и больше, то выигрываем мы. Согласен, Владик?

Я молча встаю в ворота и постукиваю себя клюшкой по щиткам. Бах-бах-бах… Пять шайб в сетке. Хорошо! Мои «соперники» под смех случайных зрителей кувыркаются на льду- таково условие нашей дуэли.

- Согласен на пять,- кричу Юрзинову.

- Ух, сейчас мы тебе покажем! - шутливо грозится Гена Цыганков и, широко замахнувшись, делает первый бросок…

Теперь из восемнадцати четыре шайбы в воротах. Мои товарищи и тренер опять кувыркаются на льду. Я снимаю маску и еду к бортику. Пот льет с меня ручьями. Мокрые волосы слиплись. Кажется, клюшка весит целый пуд. Со скамейки и с трибун ловлю сочувственные взгляды: мол, достается же человеку…

Но усталость не мешает мне почувствовать, что шайбы постепенно становятся «дрессированными», что я близок к своей лучшей форме. А это главное. Теперь, чтобы окончательно обрести уверенность, мне нужен матч.