Владислав Третьяк - Когда льду жарко…

Славные у нас зрители! Мне рассказывали, что, когда в Праге проходил решающий матч первенства мира и Европы 1978 года (СССР-ЧССР), в московских аэропортах были задержаны вылеты нескольких рейсов: все пассажиры столпились у телевизоров и никакие объявления, призывы, уговоры не могли заставить их пройти на посадку. После этого матча, закончившегося нашей победой, мы получили тысячи телеграмм. Некоторые из них вызывают добрую улыбку. Вот, например, такая- она была прислана болельщиком из Краснодара: «Верил в вас. Поспорил на барана. Выиграл. Приглашаю на шашлык».

Самые лучшие болельщики-это, без сомнения, дети. Во-первых, дети выгодно отличаются от взрослых тем, что сами играют в хоккей. Во-вторых, и это главное, они видят в игре не способ добыть какие-то там очки, а прежде всего возможность показать свое мастерство, благородство, свою отвагу и силу.

Недавно ребята сделали мне подарок. Дело было так. Московское радио обратилось к юным слушателям с просьбой придумать для Третьяка новую вратарскую маску. В ответ на это радиостанция получила сотни рисунков. Один второклассник сопроводил свой вариант маски такими словами: «Я болею за ЦСКА с 3 лет»… Другой предложил маску в виде лица симпатичной девушки (расчет здесь прост: кто же бросит тяжелую шайбу в девушку?).

Радиожурналисты познакомили меня со всеми этими проектами и письмами. Их чтение доставило мне массу приятных минут. И знаете, были среди писем такие, что просто меня растрогали. Один мальчик писал: «Я непосредственно с Третьяком не знаком, но Владислав кажется мне родным и близким, как брат». Или вот строчки из другого письма: «Когда он стоит в воротах, жизнь кажется еще прекраснее».

Нельзя сказать, чтобы я отличался честолюбием, но такие письма читать всегда приятно. После этого меня долго не покидает ощущение, что я в долгу перед своими юными друзьями.

Некоторые встречи с болельщиками у нас стали традиционными. Так, каждый год за день до отъезда на чемпионат мира и Европы сборная СССР приходит в Голубой зал редакции газеты «Комсомольская правда». Это наша давняя-давняя традиция. Мы приходим перед трудной дорогой в этот знакомый зал, чтобы, как водится у русских людей, «посидеть на дорожку», чтобы выслушать последние добрые напутствия наших друзей-журналистов, чтобы заверить их, а через них и десять миллионов читателей «Комсомольской правды» в том, что наша сборная не посрамит честь советского хоккея.

В 1972 году на мировом чемпионате в Праге мы заняли второе место. Тому было много причин. Но, анализируя их, мы почему-то сразу вспомнили о том, что перед поездкой в Прагу не побывали в «Комсомолке». Как-то уж так получилось: то ли не успели в суете, то ли новые тренеры сборной СССР забыли об этом освященном годами ритуале…

Нет, мы не суеверны. Но есть у нас традиции, которые нарушать не принято. Большинство из них означают, по сути, крепкую связь советского хоккея со всей нашей молодежью, со всеми болельщиками.

В 1975 году в «Комсомольской правде» вместе с обычными цветами и сувенирами нам была вручена шайба, 11 лет хранившаяся в редакционном музее. Этой шайбой советские хоккеисты забили решающий гол в ворота канадцев на мировом чемпионате 1964 года. Журналисты попросили нас привезти взамен из ФРГ победную шайбу чемпионата-75. Мы выполнили этот наказ.

Вечер 23 апреля 1978 года снова застал нас в Голубом зале.

- Так уж устроен спорт, что в нем обязательно кто-то бывает проигравшим,- сказал, открывая традиционные «посиделки», главный редактор «Комсомольской правды» Валерий Ганичев.- Но нас это не утешает. Верим в то, что самые лучшие хоккеисты - вы.

А на следующее утро сборная СССР вылетела в Прагу.

Глубокая ночь. С улицы уже не доносится ни звука. Темно и тихо на четвертом этаже отеля «Интернационал». А возбуждение все не отпускает меня. Уснуть не могу. Я захожу в соседний номер к доктору команды Борису Сапроненкову.

- Михалыч,- трогаю его за плечо.

- Ты чего, Владик?

- Не спится что-то.

- А, понятно,- ничуть не удивившись, говорит он.- Возьми вот пару таблеток - они помогут.

Из своего номера в коридор выглядывает Юрзинов:

- Это кто тут ходит, полуночник?

- Да не могу уснуть, Владимир Владимирович.

- Ты знаешь, я тоже. Стареем, брат.

А рядом, в других комнатах старого пражского отеля, лежат без сна мои товарищи. У них крепкие нервы, и они не знают вкуса снотворного, но разве мыслимо уснуть в эту майскую ночь после того, что выпало на нашу долю?