Сергей Кургинян - Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча

– Вам не нравится советская демократия. Но ведь люди, которые в нее верят, – это в большинстве своем честные люди, и они искренне хотят добра.

– В любой группе, как бы она себя ни называла, большинство людей порядочные и хорошие. Я же говорю о том, что определяет их деятельность, а не о них лично. Это-то ведь и обидно. Были бы плохие – о чем речь. Стоило ли бы горячиться, волноваться – можно было просто смотреть, как их сметут.

Любое инакомыслие должно поощряться. Пусть только он не призывает идти на улицу. И не агитирует за румынский сценарий. А то у нас слова потеряли всякое значение. Горбачев сидит и спокойно смотрит, как публицисты из близких ему кругов агитируют за румынский сценарий. Кому румынский сценарий? Ему? Раисе Максимовне?

– Я правильно поняла, что вы предлагаете ввести в средствах массовой информации цензуру?

– Конечно. Как и в любой нормальной стране. Она есть везде.

– Но в любой нормальной стране существуют издания одного направления, другого…

– Пожалуйста. Любого! Но вспомните Сумгаит – там "потешились", а власть сидит и смотрит, рот открыв. Дальше идут ноябрьские события в Армении, потом Фергана, Ош… И прошло, мы осуждаем сталинские переселения народов. А что, в наше время месхов не переселили? Не государство уже, а банда. Банда берет на себя функции сталинского государства. Ты публично, демонстративно нарушил закон. Ты мне бросил вызов. А я – власть. Я ответил.

– Однако для этого власть должна собою что-то представлять.

– О! Это и есть самый главный вопрос: создание национальной государственно ориентированной элиты. Из функционально способных, профессионально пригодных людей.

– Кстати, я давно хочу у вас спросить: а каким образом осуществлять этот отбор?

– Есть объективные критерии. Результаты деятельности, опыт государственного управления, компетентность, наличие программных установок и целей, защита государственных интересов. Вот вам, пожалуйста, анкета. Пропустите ее среди депутатов, выяснится, что тридцать человек могут. Всех выгнать, тридцать оставить… Хотите объясню, почему не было ответственности последние двадцать лет? Потому что был ЦК КПСС. Сверстанные Генпланом программы приносили в какой-нибудь отдел ЦК, а там – начинали править: у вас тут 2,12, а нам Леонид Ильич сказал, что ему для доклада 3,34 надо. Прочиркали, назад отдали. И менеджер государственный, с партийным билетом, пусть даже член ЦК, ничего, кроме глубокой ненависти к этой организации, испытывать не мог… Что, Горбачев не создавал Ельцина? Кто его вызвал на Октябрьском пленуме? Как Ельцин стал делегатом 19-й партконференции? Это был сложный процесс выковывания дракона. Кто скомандовал Полозкову остановиться, когда уже начался разгром на III Съезде? Кто посадил этого Полозкова, чтобы он своей внешностью и повадками пугал всех нормальных людей и высыпал их из партии? Против воли Генсека, что ли? Кто вначале давал приказ в Литве все это делать, а потом команду – отставить?..

– Так что же такое Кургинян? Кроме уже данных характеристик, сам он определяет себя как "системное явление, обладающее своими основными компонентами". А именно: "Концептуально – это конкурент, которого нужно уничтожить; политически – это источник энергии, который способен концентрировать вокруг себя центризм; патопсихологически – это сублимация всех ночных ужасов демократов…" И так далее.

– Говорят, что я Распутин. Простите, но он же аналитических материалов не писал. Он же действовал через другое! Тогда докажите мои связи с царицей. Я – сумасшедший, одержимый манией величия. Я – чуть ли не Воланд. И Павлов – это тоже я. "Мертвые души" какие-то, честное слово! Иногда ощущение возникает, что я – это есть все…

Беседу записала Н.ИПАТОВА

"СМЕНА", № 104 – 105, 8.05. 1991 г.

Скажите, как вы относитесь к критическим публикациям о себе?

С.К.: Принимать это всерьез очень трудно, потому что если просуммировать все, что о нас писали, то получается, что я делал вообще все.

Вот, например, Валерий Иванов – лидер "Единства" – считает, что я создал "Саюдис", а Белла Куркова, что я управлял войсками 28 марта. Если собрать все, то получается довольно смешно. На самом деле мы одна из 150, а может, 50 групп, с которыми изредка кое-кто совещается, любопытствуя, что же мы думаем обо всем этом, и, к сожалению, мало слушает то, что мы говорим.

Задавался вопрос, проводить ли референдум? Мы категорически сказали, что не надо. Как видите, они его провели. Они спрашивали: нужен ли съезд по поводу Ельцина? Мы сказали, что это смерти подобно при любом варианте развития. Они сделали этот съезд.