Гроза Года - моя княгиня-ред.2

- Ники, ты мне очень нужен, - окликнул он кузена, и, обменявшись с ним рукопожатием, продолжил: - Где сейчас князь Василий?

- Ты же знаешь, он с нами не общается, - Николай развел руками, - я от тебя узнал, что он женился, последний раз я слышал о нем, когда слуга забирал его сундуки из моего дома. Тогда он отравлял вещи в порт. Я еще подумал, что он уезжает за границу к своей новой жене. А зачем он тебе нужен?

Алексей протянул брату письмо графини Апраксиной. Николай прочитал его. Он так побледнел, что, казалось, сейчас потеряет сознание, но молодой человек взял себя в руки, вернул письмо Алексею и, помолчав, сказал:

- Если я его увижу, я передам его в руки полиции, даю тебе слово.

Братья пожали друг другу руки и разошлись. Когда Алексей вернулся в полк, собираясь сказать Милорадовичу, что его опять забирают в свиту, тот сообщил, что принято решение союзного командования вторгнуться на территорию Франции. В первый день нового четырнадцатого года армия союзников перешла Рейн, начав наступление на Францию.

Наполеон сражался отчаянно, он, собрав новые полки, двинулся на северо-восток страны, напал на авангард русской армии и заставил его отступать. Воспользовавшись тем, что Бонапарт завяз в боях достаточно далеко от Парижа, император Александр совершил маневр, сделанный раньше Кутузовым под Москвой: основными силами союзной армии он обошел Наполеона и направился на Париж. Французские войска, оставленные для защиты столицы, выстроились в огромное ощетинившееся штыками каре с трех сторон на подступах к городу. На предложение сдаться они ответили категорическим отказом. Тогда русская кавалерия смяла и изрубила пешие французские полки. Император Александр лично руководил этим боем, Алексей несколько раз закрывал собой государя от выстрелов, но Бог миловал обоих, кроме простреленных треуголок других потерь у них не было. Остатки французской армии отступили в город, командование союзных войск остановилось на ночлег в замке Бонди в семи верстах от Парижа, а стотысячная армия союзников встала лагерем у границ города.

Наполеон спешил на помощь своей столице, но он был еще слишком далеко. Утром восемнадцатого марта 1814 года русские войска ворвались в Париж, а на следующий день император Александр торжественно въехал в столицу покоренной Франции в сопровождении австрийского императора и прусского короля во главе стотысячной армии.

- Наверное, сегодня - самый великий день для нашей армии, - сказал Алексей Милорадовичу. Они, одетые в парадные мундиры, ехали за государем в первом ряду почти тысячи человек свиты. За ними двигалась в парадном строю армия союзников. Прекрасная солнечная погода делала это зрелище феерическим. Жители Парижа встречали победителей радостными криками: «Виват Александр! Виват русские!» Цветы летели под копыта лошадей. Гордость за свою страну, за свой народ за храбрость русских воинов расцвела в душе Алексея. Он посмотрел на лица русских, ехавших с ним рядом, и понял, что все чувствуют то же самое, сейчас это был единый порыв.

Спустя несколько дней Наполеон отрекся от престола. Как часто бывает, самые приближенные и доверенные его сподвижники перебежали в стан врага, и он, брошенный всеми, подписав отречение в своем замке в Фонтенбло, принял яд, который всегда носил с собой после сражения под Малоярославцем, когда он чудом не попал в плен. Но яд от долгого хранения потерял свои свойства, а закаленный организм бывшего императора выстоял, он выжил.

Французский министр Талейран, предавший Наполеона так же, как он десяток лет назад предал Директорию для Наполеона, организовал восстановление монархии Бурбонов. Месяц спустя Наполеон отбыл на остров Эльба, оставленный ему во владение союзниками, а в Париж в сопровождении большой свиты эмигрантов въехал брат казненного французского короля граф Прованский, принявший из рук союзников корону Франции под именем Людовика ХVIII.

Пока император занимался политическими переговорами, Алексей попросил отпустить его в отпуск, чтобы он мог найти следы того французского полковника, что увез его сестру из Марфино. Тысячи пленных прошли перед князем за месяц, но никто из них не подал ему ни малейшей надежды. Никто не знал названия его поместья и не видел девушку, вывезенную во Францию.

Надежды Алексея постепенно таяли, и он уже пришел в отчаяние, но все равно упорно ходил по госпиталям и лагерям для пленных. Уже в начале лета в госпитале, открытом на средства благотворительного фонда императрицы Елизаветы Алексеевны, где лечили всех раненых - как своих, так и французов, он, в очередной раз расспрашивая раненых французов о девушке, вывезенной во Францию, услышал слабый голос умиравшего от раны в живот: