Гроза Года - Звезда Парижа

- Нет, ваша светлость, я пока не намерена ничего продавать, пока мой поверенный не разберется с полученным имуществом, но потом, возможно, он посоветует мне от чего-нибудь отказаться. Мой муж, отправляя меня во Францию, говорил о том, что у вас есть переписка, касающаяся нашей семьи. Вы сами сказали, что семья - великая вещь, ради семьи нужно идти на жертвы. Я хотела бы в память о муже купить эту переписку, - заявила Елена, прямо глядя в глаза Талейрана. Но на его лице по-прежнему ничего не отражалось. Тогда она решила задать прямой вопрос: - Вы продадите мне эту переписку?

- Маркиза, я поражен, что в таком юном возрасте, обладая изумительной внешностью, вы вместо нарядов и драгоценностей хотите приобрести переписку, связанную с семьей вашего мужа. Это достойно восхищения, поэтому я подумаю, что могу сделать, и передам мое предложение через Доротею. Она заедет к вам завтра.

Потом Талейран обратился к австрийцу, сидевшему рядом с Еленой, спрашивая его, знаком ли он с графиней Штройберг, теткой маркизы. Австриец оказался другом мужа графини, и разговор плавно перешел на дела Венского двора, а потом и Европы в целом. Больше к интересовавшим их обоих вопросам Талейран не возвращался и, передав Елену на попечение Доротеи, сразу после ужина ушел в свои покои.

Маленький домик в лондонском районе Сохо, который снимал для своего молодого любовника-итальянца барон де Виларден, сегодня пустовал. Луиджи, веселый как птичка, красивый неаполитанец, сегодня получивший от своего покровителя крупную сумму и билет в Вокс-Холл, отправился развлекаться, а глухая экономка - единственная служанка этого дома, еще вчера уехала на неделю навестить родственников.

Барон не мог рисковать. Сегодня он ждал курьера из Франции, и за те пятнадцать лет, которые продолжались эти встречи, он так и не смог привыкнуть к риску и панически боялся разоблачения. Скотина Талейран, когда-то завербовавший его, уже давно перепродал ценного агента своему преемнику на посту министра, и теперь де Виларден хотя бы получал за свою работу неплохие деньги. Но если бы барон мог, ни секунды не раздумывая, он отказался бы от любых денег, лишь бы избежать тягостной обязанности передавать врагу информацию на своих друзей и единомышленников. Но разведка императора Наполеона никого еще добровольно не выпустила из своих когтей, и де Виларден в который раз стоял у окна в темной спальне второго этажа, наблюдая за улицей перед домом. Как только силуэт высокого мужчины в черном плаще возник около входной двери, он быстро побежал вниз и, услышав условный стук, открыл дверь.

- Проходите, Жан, - тихо пригласил он, закрывая дверь за спиной вошедшего, и прошел в двери маленькой гостиной, освещенной только огнем камина.

Света хватало на то, чтобы увидеть маленький столик с бутылкой бренди и двумя бокалами, а также сидения двух кресел. Их спинки уже терялись в полумраке комнаты. Барон сел в одно из кресел и знаком предложил гостю занять другое. Он много лет знал своего связника, но, встретившись с ним на улице при ярком свете, мог бы, наверное, и не узнать Жана. Тот приходил всегда в черном плаще с капюшоном, надвинутым на лоб, и никогда не снимал с капюшон с головы в доме де Вилардена. Вот и сейчас он уселся в кресло, молча плеснул себе бренди в бокал, сделал большой глоток и только потом достал из кармана плаща узкий белый конверт и протянул барону.

- Что на сей раз? Они хотят, чтобы я достал луну с неба? - раздраженно спросил барон.

- Ничего экстраординарного, все как всегда. Министр хочет знать все о болезни английского короля и все о переговорах, которые ведет граф Прованский, - спокойно сообщил Жан и добавил: - Вот ваш гонорар за прошлый раз.

Он достал из кармана плаща объемистый кошелек, туго набитый золотом, и обрадованный барон повеселел. В конце концов, все его деньги были вложены во Франции, и если бы не золото Бонапарта, он бедствовал бы, как все французские аристократы-эмигранты, а так де Виларден спокойно мог содержать Луиджи, да и себе ни в чем не отказывал.

Барон открыл кошелек, отсчитал десять золотых гинней и молча пододвинул их Жану. Связник сгреб деньги и улыбнулся. Уже много лет Жан выполнял для барона частное поручение в Париже: он под видом торговца периодически заглядывал в дома маркиза де Сент-Этьен и, разговорив слуг, собирал для барона информацию о жизни его единственного оставшегося в живых кузена. Теперь Жан снова плеснул в свой бокал приличную порцию бренди и заговорил: