Судьба всегда звонит дважды

Она нехотя приоткрывает глаза.

- Да, верно. Там камера и разные... объективы дополнительные, вспышка... и прочее.

Тон ее ровно таков, чтобы не быть невежливой, но дать понять собеседнику, что она не настроена на продолжение разговора.

- Простите. Просто хотел убедиться в правильности своего предположения.

У нее темно-карие глаза - красивые, умненькие и безумно усталые.

В совпадения Артем Литвинский не верил, в случайности - тоже. Но разумного объяснения у него не было. Похоже, это та самая девушка, о которой говорила ему жена.

_________________

Арлетт была права. Все оказалось даже еще более скверно. Артему совсем не понравилось настроение Василия. Он бодрился перед отцом, выказывал демонстративную уверенность, что операция пройдет успешно. Но Артем видел эту пустоту в глубине глаз. Он видел сына таким впервые. И что делать, что говорить - понятия не имел.

То, что первый раз можно было назвать случайностью, второй раз ею совершенно точно быть не могло. И поэтому, когда, шагая по скверику возле клиники, он увидел знакомую темноволосую худенькую фигуру, свернул к скамейке, не раздумывая.

Сидит на самом краешке и как-то очень неумело курит. Вся поза выдает нервное напряжение и, одновременно, потерянность. Артем присел рядом, она даже голову не повернула в его сторону.

- Знаете, мне очень не нравится, когда женщины... или девушки... курят.

Он смог привлечь ее внимание. Обернулась. По лицу непонятно - узнала она в нем своего соседа по полету или нет, удивлена ли, что в сквере французской клиники с ней вдруг заговорил незнакомый соотечественник. Молчит так долго, что, кажется, не ответит уже. Но нет...

- Ваши проблемы, - демонстративно резко выдыхая дым через нос.

- Согласен, - невозмутимо отвечает Артем. - Но, учитывая, что я собираюсь с вами поговорить... не могли бы вы затушить сигарету?

Она смерила его изучающим взглядом, но просьбу выполнила. Уставилась выжидающе.

- Знаете, я не верю в совпадения. Зато верю своей интуиции. А она мне говорит о том, что встреча наша не случайна.

На его слова девушка реагирует неожиданно. Губы ее кривит презрительная усмешка, хотя глаза все такие же грустно-усталые.

- Как любопытно и оригинально, - цедит она, на Артема с таким отвращением женщины давно не смотрели, ему даже стало отчего-то неловко. - А ведь на первый взгляд вы не похожи на любителя молоденьких девочек, вроде с виду приличный человек. Вы еще скажите, что встречи со мной вы ждали всю жизнь. И только я могу скрасить остаток ваших дней - недолгих, но, разумеется, обеспеченных.

От неожиданности Артем даже усмехнулся, хотя веселого в ситуации было мало. И поймал себя на том, что испытывает к этой девчушке как минимум уважение, а то и восхищение. Вот характерец, а?

- Увы, сказать такого не могу, - он, помимо воли, не может удержать улыбку, глядя в сердитые глаза своей собеседницы. Нда, в жизни его не принимали за извращенца, любителя молоденьких девочек. - Я давно и счастливо женат. И вообще, - он посерьезнел, - речь пойдет не обо мне и моих чувствах. Дело вот в чем... Вас зовут как?

- Маша, - она слегка растеряна.

Маша. Какое красивое имя...

- Вся моя жизнь, Маша, научила меня верить своему внутреннему голосу. А он сейчас говорит мне, что не случайно наши кресла оказались рядом в самолете. Я знаю, что моя жена была против вашего общения с Василием. Но я почему-то уверен в обратном. Мне кажется, что вы сможете что-то сделать, чтобы он снова захотел... жить, быть сильным и уверенным в себе, каким был всегда. Я дам распоряжение в клинике, чтобы вас пропускали к моему сыну беспрепятственно. Надеюсь, что вы... оправдаете мои надежды.

Она смотрит на него долго и молча. И с таким выражением, словно он у нее на глазах превратился из человека... ну, в Деда Мороза, например. Неверяще, на выдохе:

- Вы - Васькин отец?

- Так точно. Литвинский Артем Борисович.

Литвинского Артема Борисовича в данных обстоятельствах могло оправдать только одно - ни разу в жизни он не попадал в такие ситуации. И поэтому, именно и только поэтому он позволил случиться дальнейшему.

Тихонько всхлипнув, Маша вдруг быстро схватила его руку и, не успел он и слова сказать - прижалась губами к тыльной ее стороне. Попытки отобрать у Маши собственную конечность успехом не увенчались - она лишь развернула его руку ладонью к себе, и именно в ладонь и плакала, уткнувшись мокрыми от слез губами.

Артему было страшно неловко. В жизни ему руки женщины не целовали. Да и вообще никто. Разве что мать в его, Артема, глубоком младенчестве, когда дитю целуют все - и пяточки, и попу, и плечико. Но это вряд ли можно принимать во внимание. А теперь вот - он сидит в парке на скамеечке, рядом с ним - молодая симпатичная девушка, которая уливается слезами и целует ему руку. И прекратить этот процесс нет никакой возможности.