Судьба всегда звонит дважды

- Маш?..

- Ммм...

- Тебе было хорошо?

- Ммм.

- Ты можешь какой-то другой звук издать?! Кроме "ммм"?

- Ммм...

- Маша!!!

Она с трудом приоткрывает глаза. Хотя его не видит - Бас обнимает ее сзади.

- Васька, я отключаюсь...

Почему с губ сорвалось это имя, вместо привычного "Бас" - непонятно. А думать об этом нет сил. Но Бас на это тоже не обращает внимание. Его беспокоит другое.

- Что значит - отключаюсь? Ты что - спать собралась?

- Ммм...

- Маша! Какое "спать"?! А как же я?!

Его слова очень недвусмысленно подтверждает твердое и горячее, что прижимается к ней ниже спины. Но все равно... глаза закрываются сами собой.

- Вась, извини... Я засыпаю...

- Так! Я понял! Можешь делать все, что тебе угодно, - под эти слова он деловито шуршит упаковкой фольги, и ведь явно не конфету разворачивает! - Ты можешь спать, и даже храпеть, а лично я буду... - одно плавное движение - и он уже внутри, - трахаться! - заканчивает сердито.

С ее губ помимо воли срывается вздох удовольствия. Он подсовывает одну руку под нее, накрывает в момент налившиеся тяжестью груди, своими длиннющими пальцами прихватывает и без того растревоженные его предыдущими прикосновениями соски. Двигаться начинает, медленно, неспешно. И на ухо, тоном, за который его сиюминутно хочется придушить:

- Спокойной ночи, Машенька. Спи сладко.

А ведь действительно - сладко... И когда она начинает двигаться ему навстречу и тихонько постанывать...

- Что, Маруся, не спится?

Она прибьет его потом, после...

- Ну, раз ты все равно не спишь, Маша...

Подхватывает ее бедро, закидывает на свое. А потом, пальцами - туда, где раскрыто и раздвинуто. Маша охает, пытает опустить ногу, он не позволяет.

- Не надо!

- Почему? - палец начинает двигаться - легко и так же неспешно. - Тебе же понравилось?..

- Бас!.. Ну я же... - как сказать?! А пофиг, прямым текстом, стесняться уже все равно поздно! - Ну, я же... кончила... там сейчас... не очень... приятно... - все равно говорить об этом как-то... неловко.

- Да?.. - а между тем, не перестает делать там это! - А я вот читал... что девушки... женщины... могут несколько раз подряд...

- По-моему, это вранье... - она плотно прижимается спиной к его груди в напрасной попытке как-то увернуться от его прикосновений. Хотя не так уж и неприятно, собственно...

- А давай проверим? - и тут он касается самого чувствительного места. Маша вздрагивает. А он ей тихо, до мурашек, хриплым шепотом на ухо: - Я осторожно... потихоньку...

Неприятно почти и не было. Почти сразу стало приятно. Потом - очень приятно. Потом она не выдержала, всхлипнула, не веря самой себе:

- Сейчас кончу...

- Подожди... - она его не видит, только слышит и чувствует, и это почему-то заводит еще больше. Движения пальцев чуть замедляются, становятся легче, невесомее. - Подожди меня, Машенька. Не торопись. Со мной, хорошо? Только со мной...

После второго, теперь совместного оргазма, она смогла только повернуться к нему лицом, уткнуться носом во влажную грудь, благодарно чмокнуть куда-то в область сердца. И отключиться уже окончательно под его удовлетворенное:

- Ну вот, а ты говорила - вранье... Чистая правда.

_____________________

Утром она проснулась первая. И получила возможность вдоволь посмущаться, вспоминая вчерашнее. И сполна насладиться воспоминаниями. А еще - рассмотреть его, спящего.

Ночью они как-то расплелись во сне, и теперь Бас спал рядом, на спине. Спал тихо и как-то очень... безмятежно.

В свете пробивающегося сквозь неплотно прикрытые шторы солнца его волосы конкретно золотисто-рыжие. Такие же, как и брови - кстати, на удивление правильной формы, и короткие, но густые ресницы. Нос, под россыпью веснушек, оказывается замечательно ровный, идеальный, практически, нос. Губы - ничем не примечательные, обыкновенные. Разве что целуется он ими... как надо. Она легонько проводит пальцем по щеке - нет и следа вчерашней гладкости, шершавый.

Недолго поразмыслив, Маша тихонько стягивает с него простынь вниз, до талии. Должна же она рассмотреть, пока возможность есть! А посмотреть есть на что.

На тело веснушек не хватило, все на носу. Лишь пара сиротливых рыжих пятнышка на левом плече. Плечи... Ой, они давно ей покоя не давали, его плечи. Она немножко изучала анатомию человеческого тела, для съемок бодибилдеров, был у нее такой позорный эпизод в творческих метаниях. И теперь вспоминает, глядя на его торс. Мощная дельта, рельефный бицепс и трицепс, большая, действительно большая грудная мышца. И все это красиво, гармонично, не выпирает. Видно, что это все не для красоты. Это все реально работает.