Array Array - Русская жизнь 29.02.08 Писатели

Кстати, традиция жива и сейчас, да вкусы изменились. Одно я знаю точно: гламур в нашем доме сегодня не канает. Недавно я щедро выставила на окно несколько стопок романов про красивую жизнь - читаю их с профессиональным интересом, но дома хранить не вижу смысла. Так вот, стопки были несколько раз переложены в другом порядке, то есть в них явно и тщательно рылись, но ни одна из книг никому не пригодилась. Даже уборщица, молчаливая таджичка с темным лицом, проигнорировала сочинения Оксаны Робски. Наверное, по-русски не очень знает. Зато у лифта появилось объявление: «Господа писатели! Просьба книги и другой мусор относить на помойку!»

Обращение «Господа писатели», впрочем, сегодня не актуально. Мастера пера потянулись с «Аэропорта» уже в конце 60-х. В конце 70-х писатели-диссиденты начали уезжать - Войнович, Аксенов, многие другие покидали эти места, казалось, навсегда. С лавочек у подъездов постепенно исчезли старухи в шляпках, говорившие между собой по-французски. Дом состарился. Во дворе забегали черноголовые дети с гортанными голосами. В лифте стало все чаще пахнуть куревом, разбили зеркало, а стены исписали словами, которые сейчас знает и использует не только каждый писатель, но и простые смертные. Поклонников Фазиля Искандера заменили поклонники Ника Перумова, исписавшие признаниями в любви к своему кумиру все стены в подъездах. Все меньше людей, с которыми хочется здороваться. Из узнаваемых лиц остался лишь седой кудрявый Саша Курляндский, соавтор «Ну, погоди!».

Зато в Правлении кооператива кипят молодые страсти. Там по-прежнему машет своим «добром с кулаками» Станислав Куняев. Время от времени я извлекаю из почтового ящика подметные письма, отпечатанные на машинке и размноженные на ксероксе. Из них я с интересом узнаю, что член правления Куняев дал пощечину другому члену правления, отчего у того случился сердечный приступ, и дети обесчещенного пострадавшего пообещали отомстить Куняеву… Там плетутся заговоры, сжигаются бюллетени для голосования, пишутся кляузы. За что при этом ведется борьба, ускользает от моего понимания. Но, видимо, какое-то призрачное золото еще хранится в этих стенах, если пожилые люди так по-молодецки борются за власть над ними. Или это просто старые писательские привычки?

Ангел мой, голубчик

Орел как заповедник гениев

Дмитрий Данилов

Людмила Анатольевна говорит по телефону, а я жду, когда она закончит говорить. Заметив меня, Людмила Анатольевна стала прощаться со своей невидимой собеседницей, закончив разговор словами: «Целую тебя, ангел мой».

Разговор, кстати, был сугубо деловой. О подготовке какого-то мероприятия. Деловой телефонный разговор заканчивается словами «ангел мой».

Людмила Анатольевна - заведующая орловским музеем Тургенева. Орел - место повышенной концентрации литературных музеев. Здесь есть музеи Тургенева, Лескова, Л. Андреева, Бунина, Грановского, писателей-орловцев (с экспозициями, посвященными Фету, Пришвину, Зайцеву и другим). Есть еще и Орловский объединенный государственный литературный, филиалами которого являются перечисленные музеи. Такой вот музейный куст, конгломерат. Все перечисленные писатели либо родились и жили в Орле, либо, родившись в других местах, жили и работали в этом городе.

И почти все эти музеи сконцентрированы на очень небольшой территории в самом центре этого симпатичного города. Идешь - музей писателя. Еще немного прошел - опять музей, другого писателя. Свернул за угол - снова музей писателя, еще одного.

У Людмилы Анатольевны просторный, но скромно, даже аскетично обставленный кабинет - стол, полки с книгами, другой стол, на котором стоит довольно старый компьютер со старым 14-дюймовым монитором и еще более древним матричным принтером. Эта техника вовсе не производит впечатления какого-то убожества - нет, кажется, здесь более современная аппаратура просто не нужна и выглядела бы даже несколько неуместно.

Людмила Анатольевна рассказывает о музее Тургенева, в котором она проработала не один десяток лет. Музей основан сразу после войны, в 1946 году, но коллекцию начали собирать еще в 80-е годы позапрошлого века - уже тогда среди местной интеллигенции существовал своего рода тургеневский культ, и почитатели писателя стали понемногу собирать документы и предметы, связанные с Тургеневым. Изначально орловский музей Тургенева составлял одно целое с музеем в усадьбе Спасское-Лутовиново. Примерно с конца пятидесятых начался настоящий бум, достигший своего пика в семидесятые. Советские люди в массовом порядке пристрастились к туристическим поездкам и экскурсиям, благо государство это дело поощряло. К музею Тургенева один за другим подъезжали экскурсионные автобусы. Пока один экскурсовод еще рассказывал своей группе о последних годах жизни Ивана Сергеевича, другой уже заводил речь о предках писателя, и новая толпа взрослых или детей внимала ему. Не было отбоя от иностранных делегаций. За год через музей (вместе со Спасским-Лутовиново) проходило примерно 150 тысяч посетителей - огромное число даже по мировым стандартам.