Array Array - Русская жизнь 29.02.08 Писатели

В этом месте я чуть было не сказал «Обалдеть!», но сдержался и сказал «Надо же!»

– Напрасно удивляетесь, - сказала Людмила Анатольевна. - Я сама преподаю на музейном отделении и могу сказать, что есть много умных, способных ребят, которые хотят работать в музейной сфере. Они усердно и, я бы сказала, правильно учатся. И приходят к нам работать уже во многом готовыми специалистами, их не приходится учить основам профессии.

Приходят молодые люди и из других вузов, в частности, с филфака. В Орле всегда было много молодых людей гуманитарного склада, им неуютно в современной погоне за успехом. Профессии, которые сейчас считаются престижными, им неинтересны. К тому же сказывается орловский характер. Мы люди достаточно скромные. У нас нет сумасшедших амбиций. В отличие от молодых жителей мегаполисов, наша молодежь не сталкивается с примерами кричащего богатства, громкого успеха. И не гонится за ними.

Я слушаю Людмилу Анатольевну и ловлю себя на мысли, что давно не слышал такой правильной, а лучше сказать, естественно правильной русской речи. Очень, очень давно не слышал. Когда же это было… Вспомнил. Это было в детстве, это была соседка по коммунальной квартире в центре Москвы, старушка из смоленских дворян, Вера Дмитриевна. Вот у нее была похожая речь.

Среди посетителей музея Тургенева преобладают орловские и, отчасти, приезжие школьники. Студентов заметно меньше, еще меньше пенсионеров. Люди пост-студенческого и допенсионного (то есть трудоспособного) возраста в музее - тоже редкость, и в основном это - туристы и командировочные. Орловцев среди них практически нет. Взрослые жители города проводят свой досуг как угодно, но только не в музее - исчезла соответствующая традиция, в советские годы поддерживавшаяся обществом «Знание». По выражению Людмилы Анатольевны, музей «кормится» группами школьников.

– У нас в Орле не только студенты, но и школьники замечательные. Не сочтите за орловский снобизм, но когда приезжают группы из некоторых соседних областей (из каких конкретно - не столь важно), это, извините меня, какой-то кошмар - шумные, крикливые, бегают, сорят семечками. Не все группы такие, конечно, но иногда просто трудно бывает их утихомирить. А среди наших, орловских часто попадаются такие ребята, которые, когда с ними говоришь о литературе, могут вас за пояс заткнуть. Опять же, не все, конечно, но вот такая отрадная тенденция явно имеет место. Все-таки, у нас в школах много хороших учителей, которые стараются привить детям любовь и интерес к литературе. Еще в последние годы замечаю, что приезжает много очень хорошо подготовленных школьников из Москвы.

Мы довольно долго разговаривали, и теперь Людмиле Анатольевне пора вернуться к работе, а мне - ознакомиться с музейной экспозицией. Я благодарю Людмилу Анатольевну, она отвечает: да не за что, голубчик, не за что.

Ангел мой. Голубчик. Опять вспомнилась мне Вера Дмитриевна, смоленская дворянка.

Надеваю поверх обуви гигантские тапочки - не традиционные музейные бахилы на веревочках, а обычные тапочки, только очень большие, размера шестидесятого или семидесятого. Людмила Анатольевна попросила провести для меня персональную экскурсию одного из опытнейших научных сотрудников музея - Евгения Васильевича, человека с очень располагающей внешностью типичного русского интеллигента, с бородой, в толстых очках, опирающегося на тросточку. Мы поздоровались, я представился по имени, Евгений Васильевич уточнил: а как ваше отчество? Я сказал, Евгений Васильевич ответил: очень приятно, Дмитрий Алексеевич, ну что же, начнем, пожалуй.

Сразу стало понятно, что этот человек знает о Тургеневе все (впрочем, иначе и быть не могло). В случае необходимости он, судя по всему, мог бы продолжать экскурсию три часа, десять часов или даже несколько суток - столько, сколько готов выдержать посетитель. Людмила Анатольевна предупредила его, что у меня мало времени (надо еще успеть в другие орловские музеи), и было заметно, как Евгений Васильевич то и дело удерживает себя от погружения в мельчайшие подробности тургеневской биографии.

Комментируя экспозицию, Евгений Васильевич то и дело говорил что-то вроде «Вы, конечно, помните этот рассказ», «Вы, разумеется, читали эту переписку»… Не помню, не читал, но киваю. Показывает на огромный диплом Петербургского университета: не знаю, какой университет закончили вы, Дмитрий Алексеевич, но такого диплома у вас быть, увы, не может. Истинная правда. Показывает на тургеневский набросок-автопортрет с элементами шаржа, сделанный писателем незадолго до смерти: когда вы, Дмитрий Алексеевич, станете корифеем в своей области, вспомните этот рисунок и ту неподдельную иронию, с которой великий Тургенев изобразил себя, и не зазнаетесь.