Джена Шоуолтер - Темнейшее желание

Жена Париса – Сиенна – щелкнула пальцами и появилась стойка с платьями и предметы для макияжа.

– Та-да! Позвольте мне начать.

– Милый трюк, – сказала Динь, захлопав в ладоши.

Джилли – подросток, за которым присматривал Уильям – наклонилась к Динь с серьезным выражением лица.

– Я слышала, что ты какое-то время провела с Уильямом. Ты случайно не заметила, какой тип женщин он… ну, ты понимаешь?

– Бедные мои уши, – сказала Анья. – Они отказываются слушать чепуху про Уилли.

– Девчат, вы странные, – сказала Скарлет. – Я должна убить вас во сне. Таким образом я бы перестала переживать о пропавших без вести друзьях… потому что у меня не будет друзей. Это будет ситуация выиграть или выиграть. – Она была хранительницей демона Ночных кошмаров, женой Гидеона, и не было никого с более страшными способностями. Большинство при первой же возможности бежали от нее куда подальше.

Но не Динь. Она погладила ее по макушке.

– Не приближайся к Кейну, иначе мне придется сделать тебе больно.

– Так что там насчет Уильяма? – потребовала ответа Джилли.

– Если захочет, она может подойти к нему, – сказала Динь и кивнула.

– Нет. – Джилли дернула ее за футболку. – Я о его женщинах.

– Могу я уйти в свою комнату? – вмешивается в разговор Легион – приемная дочь Аэрона. Она была бледной, ушедшей в себя, и Кейну была ненавистна причина такого состояния. Как и он, она провела немного времени в аду.

Ранее этим утром он приходил в ее комнату, чтобы поговорить. Когда он постучал, ему не ответили, поэтому он решил оставить ей записку. Кейн нашел Легион свернувшейся клубочком в дальнем углу. Она сидела, прижав колени к груди, уставившись на картины на стене.

Картины Галена, некогда заместителя лидера Ловцов, который сейчас находился под контролем Сиенны. Гален, который когда-то думал, что поработил эту девушку.

– Легион, – начал он и она напряглась. У нее было тело порно-звезды, но в тот момент она казалась ребенком.

Сидя к нему спиной, она сказала:

– Я ненавижу это имя. Я не буду на него откликаться.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – Кейн говорил нежным голосом.

– Как угодно, но не так.

– Хорошо. Тогда я буду называть тебя Хани.

– Мне все равно. Я хочу остаться одна.

У Кейна болело за нее сердце.

– Я уйду. Мне просто хотелось, чтобы ты знала, что я был там, где была ты, я прошел через то, что пришлось пройти тебе, и если ты когда-нибудь захочешь поговорить с кем-то, кто понимает, найди меня. Это не сделает тебя лучше, но это… помогает.

Сейчас же Оливия – жена Аэрона – обняла девушку за плечи.

– Останься еще чуть-чуть с нами. Пожалуйста.

Легион-Хани – вздрогнула от этого прикосновения, но неохотно кивнула.

– Ну… – Динь обвела все присутствующих лица с ожидающим выражением, в ее детских голубых глазах сияло благоговение, как будто она поверить не могла, что они разговаривали с ней… и что она им действительно нравилась. Такая умная во многих сферах, она все же была такой наивной во многих других. – Позвольте отвечать на все вопросы по очереди. Во-первых, дворец фей большой и роскошный, наполненный сокровищами, но народ в нем больной.

Гвен и Кайя улыбнулись и кивнули.

– Я думаю в ваше будущее являются ради охоты за сокровищами, – сказала Кайя.

– Согласна, – поддержала Гвен.

– Во-вторых, – продолжила Динь, – я не выдам ни одной подробности о том, что происходит у нас с Кейном в спальне. Скажу лишь, что-то потрясающе. Возможно, я самая удовлетворенная женщина в крепости, если не во всем мире.

– Не-а. Это я! – сказала Анья.

– Нет, я! – воскликнула Кайя.

– В-третьих, преображение меня было бы милым. Спасибо. В-четвертых, Уильям… да. Он проводил время с красивой, но очень жестокой блондинкой. Королевой, которая, вроде как, доводится мне мачехой. Прости.

Джилли кивнула, сияние в ее глазах поблекло.

– С замужней женщиной, – произнесла она. – Он не тот мужчина, каким я его считала.

Динь потянулась и сжала руку Джилли успокаивающим и понимающим жестом. Осознав, что ее руки не в перчатках, она тут же отдернулась.

– Прости. Я не должна была прикасаться… нет, подождите. Я могу. Кейн заверил меня в этом.

Он улыбнулся. В ее голосе снова появилась гордость.

"Ненавижу ее! Ненавижу их!" – Бедствие колотился в его черепе, ревел, рычал, угрожал.

Рядом с ним закоротило лампочку. Мраморный пол под ногами покрылся трещинами.

"Ну вот, – подумал он, борясь с приступом страха, – Начались мучения голода".