Джена Шоуолтер - Темнейшее желание

– О, Кейн. Трусость не имеет ничего общего с чувством и всем, что касается действия. Ты действовал несмотря ни на что. Ты смелый, мужественный и достойный мужчина, и думаешь о чем-то большем, чем просто о мести. Ты думал о женщине, которую пытался защитить. Ты знал, на что способны миньоны и готова поспорить, что ты хотел, чтобы я держалась от них как можно дальше. Я права?

Кейн лишь мгновение колебался, прежде чем признать это:

– Да. – Он перекатился на бок и зарылся лицом ей в шею.

Что-то теплое капнуло на ее щеку.

Слеза?… Кейн обнял Жозефину и крепко прижимал к себе, и снова упала капля, а затем еще и еще. Вскоре Кейн уже рыдал, сильно. Рыдал так, что сжималось все нутро. Все его тело сотрясала дрожь.

Сердце Жозефины болело за него, она прижалась к Кейну и запустила пальцы в его шелковистые волосы. Сколько он удерживал в себе эти слезы? Сколько гноились внутри эти душевные раны?

Несколько минут спустя он затих, перекатился, освобождая Жозефину от веса своего тела и откинулся на матрас.

– Прости, – хрипло произнес он.

– За что?

– Я вел себя как жен… э-э, ребенок.

– Слезы – это не по-детски, глупыш. И не то, что делают только женщины. Тебя обидели, причинили боль, заставили сильно страдать. Тебе позволено так реагировать.

Кейн провел пальцами по линии ее челюсти.

– Твоя мудрость меня успокаивает.

– Я потрясающе умна.

Он усмехнулся, но тут же затих.

– Знаешь, они не достигли успеха. Ни одна из миньонов не забеременела от меня.

Жозефина была рада. Кейн не пережил бы подобной связи с Преисподней.

Жозефина села, не разрывая контакта с Кейном, и уставилась на него. Что бы она не собиралась сказать, всё свелось к:

– Несправедливо. Когда я плачу, то похожа на мымру, только что прошедшую через боксерский поединок. А ты выглядишь таким же красивым, как и всегда.

Кейн медленно, лениво улыбнулся.

– Ты считаешь меня красивым?

– Думаю, что говорила о том, что считаю тебя олицетворением красоты. – Жозефина стянула его футболку через голову.

– Нет, ты говорила, что я сексуальный. Есть разница. И не то чтобы я жаловался, но… что ты делаешь?

– Помнишь я говорила, что хотела бы сгладить все твои плохие воспоминания хорошими? Так вот, мы прямо сейчас и начнем. – Следом за футболкой полетели его ботинки, затем штаны и трусы, и Кейн остался полностью обнаженным.

Жозефина беззастенчиво рассматривала его. На самом деле "красивый" и "сексуальный" – это слишком мягко сказано. Все его тело состояло из мускулов и безупречной загорелой кожи, а на бедре располагалась татуировка бабочки.

Жозефина провела по неровным краям крылышек.

– Художественная работа всегда привлекает мое внимание.

– Порой зло является в очень милой упаковке.

Верно.

– Ты хочешь избавиться от этого. От него.

– Больше всего на свете.

– Тогда мы найдем способ сделать их счастливыми. – Жозефина прижалась губами к его губам в нежном, сладком поцелуе. – Вместе мы можем все. А теперь ухватись за изголовье.

– Динь… – начал Кейн.

– Обещаю, что не сделаю ничего, что тебе не понравится.

– Поверь, что бы ты ни сделала, мне это понравится.

Дрожа всем телом, он вытянул руки и выполнил указание Жозефины, а когда она снова поцеловала его, он без оговорок принял ее, встречая толчки ее языка нежными толчками, прежде чем поцелуй изменился, став более грубым, более глубоким.

Да, в нем была страсть. Между Кейном и Жозефиной всегда была страсть. Но также Кейн целовал ее с чем-то гораздо более опьяняющим, чем благоговение, как будто она была самой важной частью его жизни. Как будто он вечно будет хотеть ее и в ней нуждаться. Как будто он не мог вынести мысли, что когда-нибудь останется без нее.

Жозефина пользовалась моментом, пробуя на вкус и облизывая каждый дюйм его тела, точно зная, как доставить Кейну удовольствие, следуя его инструкциям, когда он говорил, что ему нравится, и она подчинялась, боготворила его, следя за выражением его лица в поисках малейшего признака неуверенности или страдания.

Кейн не дернулся и не побледнел. Казалось, он справился. Казалось, он на грани мощи своего желания.

– Я говорю… Динь, ты должна остановиться. Я хочу прикасаться к тебе, делать что-то для тебя, – прохрипел он. – Хочу заполучить тебя.

Жозефина поняла, что он не просто этого хочет, а нуждается. Прежде чем его связали, и он потерял все ощущение контроля. Возможно, он никогда не сможет отказаться от состояния властвования над ней, и это было нормально.