Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

На следующий день я отправился в Тулузу, дабы найти аббата в соответствии со взаимным обещанием сообщать друг другу о сделанных нами открытиях. По пути я зашел к мудрому монаху, который ранее помог мне своими советами, но, к своему прискорбию, узнал, что и монах, и аббат умерли. После этого я не захотел возвращаться домой и удалился в другое место, чтобы дождаться там одного из моих родственников, которому я поручил распорядиться моим имуществом. Я велел ему продать все принадлежавшее мне имущество, движимое и недвижимое, и с вырученной суммы выплатить мои долги, а все оставшиеся деньги разделить между теми так или иначе связанными со мной людьми, кто в них нуждается, дабы они насладились частью выпавшего мне изрядного богатства. Соседи вовсю судачили о моем поспешном отбытии. Самые умные из моих знакомых считали, что я, сломленный и разоренный безумными тратами, продаю то немногое, что у меня осталось, дабы покинуть родные края и скрыть свой позор в дальних странах.

Мой вышеупомянутый родственник присоединился ко мне 1 июля, после того как выполнил все, что я ему поручил. Мы вместе отправились на поиски свободной страны. Сперва мы удалились в Швейцарию, в Лозанну. Пожив там какое-то время, мы решили провести остаток наших дней в одном из славнейших городов Германии, ведя тихую и лишенную помпезности жизнь».

Так заканчивается история Дениса Захария, написанная им самим. В ее конце он менее искренен, чем в начале, не вполне проливая свет на истинные мотивы своих притязаний на открытие философского камня. Представляется вероятным, что подлинную причину своего отбытия он вложил в уста его самых умных знакомых, полагавших, что на самом деле он был доведен до нищеты и хотел укрыть свой позор за границей. Больше о его жизни ничего не известно, и никто так никогда и не узнал его настоящего имени. Он написал алхимический труд «Истинная натурфилософия металлов».

Джон Ди и Эдвард Келли, бывшие компаньонами в течение весьма длительного времени и перенесшие в обществе друг друга множество удивительных превратностей судьбы, заслуживают того, чтобы рассказать про них обоих в одном повествовании. Ди был личностью неординарной во всех отношениях, и если бы он жил в эпоху менее склонную к безрассудству и суеверию, то с его способностями мог бы оставить после себя блестящую и прочную репутацию. Он родился в Лондоне в 1527 году и с самых ранних лет обнаружил любовь к познанию. В возрасте пятнадцати лет он был отправлен в Кембриджский университет. Джон так любил книги, что просиживал за ними по восемнадцать часов в день. Из остальных шести часов четыре он тратил на сон и два — на еду. Столь интенсивные занятия не вредили его здоровью и делали его одним из лучших студентов своего времени. К сожалению, со временем он забросил занятия математикой и истинной философией, отдавшись во власть бесплодных оккультных фантазий. Он изучал алхимию, астрологию и магию и тем самым настроил против себя власти Кембриджа. Ходившие слухи о его занятиях колдовством делали его дальнейшее пребывание в Англии не вполне безопасным, и в итоге, чтобы избежать преследования, он перебрался в Лёвенский университет. В Лёвене он встретил множество единомышленников, знавших Корнелия Агриппу во время пребывания оного в этом городе. Они постоянно развлекали молодого англичанина рассказами об удивительных деяниях этого великого магистра герметических тайн. Общение с ними послужило для Ди дополнительным стимулом продолжения поисков философского камня, которые вскоре стали занимать едва ли не все его помыслы.

Он недолго пробыл на континенте и в 1551 году в возрасте двадцати трех лет вернулся в Англию. При содействии своего друга сэра Джона Чика он был любезно принят при дворе короля Эдуарда VI, где ему было назначено (трудно сказать, за что) пособие в сто крон. Несколько лет он профессионально занимался астрологией в Лондоне: составлял гороскопы, предсказывал будущее и указывал на удачные и неудачные дни. Во время правления королевы Марии он попал в беду: его заподозрили в ереси и обвинили в покушении на жизнь Марии путем колдовства. Ди судили за второе преступление и оправдали, но оставили в тюрьме на основании первого обвинения и отдали на милость епископа Боннера. Он был на волосок от сожжения в Смитфилде, но так или иначе ухитрился убедить означенного лютого фанатика в безупречности своей веры, и в 1555 году был отпущен на свободу.