Сергей Голубицкий - Чужие уроки - 2005

Чего уж там говорить: мрачная получалась картина. Похоже, единственное светлое пятно в биографии «Уоллстритской ведьмы» - ее долголетие, даже непонятно, как Господь терпел 82 года! На поверку оказалось, что и в этом заслуги Хетти не было: ученые доказали, что все скопидомы живут долго [20].

И все же мне непонятна зацикленность американцев на частной жизни Хетти Грин. В конце концов, кому какое дело, жила она в собственном доме или гостинице, питалась грэхамовскими крекерами [21]или вальдшнепами, ползала под стол за марками или спускала состояния в Монте-Карло? Главное - другое: ей было что спускать. Гораздо интересней узнать, как Хетти сумела сколотить свое немыслимое состояние. И главное - когда сколотить! В эпоху полного женского бесправия и дискриминации, запрета на участие в голосовании, ограничений по заработку, запретов на профессии. Пока видные суфражистки [22]сражались за эмансипацию, Хетти Грин уже вовсю затыкала за пояс самых-пресамых корифеев капитализма: Джей Пи Моргана, Рокфеллера, даже моего любимца Эндрю Карнеги. «Хетти Грин - гениальный финансист» - вот тема, на порядок более увлекательная, чем ее годами нестиранное черное платье (от него-то и пошло прозвище «Уоллстритская ведьма»!) и невыносимый запах лука, которым Хетти душила трейдеров Нью-Йоркской фондовой биржи [23].

Хетти Грин, в девичестве Генриетта Хоуланд Робинсон, была родом из Нью-Бедфорда. И этим сказано всё. Богатейший город Америки (до Великой Депрессии), сердце квакеров и столица великой китобойной индустрии. Китобоем был Герман Мелвилл, автор бессмертного «Моби Дика», китобоями были все родственники Хетти Грин. Китобоями и квакерами. По большому счету, в этом сочетании - вся загадка «Уоллстритской ведьмы», остается лишь правильно ее расшифровать.

Мать Хетти, Эбби Хоуланд, постоянно болела, и девочка росла в доме своего деда, Гидеона Хоуланда, миллионера и владельца несметной китобойной флотилии. Впрочем, семейные миллионы в жизни Хетти были всего лишь абстракцией, потому как в доме царил запредельный дух бережливости (Frugality), неизбежно вытекающей из ключевой квакерской заповеди Простоты (The Testimony of Simplicity).

Квакерское движение возникло в Англии в середине XVII века, когда Святой Дух снизошел на пилигрима Джорджа Фокса, открыв ему глаза на неправильное устройство мира. Все, что видел Фокс вокруг, ему не нравилось: посредничество церкви в общении человека с богом, сама церковь и институт духовенства, пуританизм Оливера Кромвеля вместе с его политическими и экономическими реформами, а также фарисейство и несправедливость системы судопроизводства. Будучи человеком прямым и бескомпромиссным, Фокс стал заявлять о своей неудовлетворенности направо и налево, врываясь по аналогии в храмы и упрекая клириков и прихожан в ошибочном приоритете буквалистского прочтения Библии над внутренним духовным опытом. Разумеется, Джорджа Фокса тут же хватали, судили и отправляли за решетку. Сначала его, потом и остальных последователей учрежденного им движения Религиозного Общества Друзей, или - в народе - квакеров [24].

За невыносимое диссидентство и критиканство квакеров стали потихоньку выдавливать из всяких приличных мест типа университетов и государственных учреждений, выталкивая, тем самым, в единственно свободную социальную нишу - частное предпринимательство. Религиозное Общество Друзей особо не возражало и потихоньку превратилось в блестящую прослойку бизнесменов. Дабы окончательно отвязаться от лицемерных англиканцев, квакеры погрузились на корабли и отплыли в Новый Свет, поселившись на Восточном побережье Америки и сосредоточившись на рыболовном и китобойном промыслах. Так возник остров Нантакет и средоточие квакерской мудрости и циклопических состояний - город Нью-Бедфорд.

Успех бизнесменов-квакеров целиком вытекал из их религиозных принципов. Основополагающей заповедью Общества Друзей (наряду с Простотой) была Честность (The Testimony of Integrity). Квакеры полагали, что обязаны всегда и при любых обстоятельствах говорить только правду, и по этой причине отказывались давать клятву в суде (поскольку клятва предполагала, что при иных обстоятельствах допускается ложь). Вместо клятвы, квакеры лишь «утверждали» (affirm), что говорят правду, - привилегия, нетерпимая в Англии и, между прочим, гарантированная Американской Конституцией.