Ардаматский В.И. - САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Мне хотелось бы вернуться немного назад, - с улыбкой заговорил Рудин. - Вы с насмешкой отнеслись к моей ссылке на голос крови. Ну а что руководило вами, когда вы пошли работать к немцам?

- Это что, допрос? - спросил Андросов.

- Да нет, - поморщился Рудин. - Допрашиваете вы. Я же только пытаюсь разобраться в сложнейшем для меня моменте собственной жизни. Мне кажется, что и вы, и я не из тех примитивных людей, которые с легкостью меняют форму и убеждения и для которых где хорошо кормят, там и рай. Допустите все же, что меня позвал голос крови, и скажите, что привело сюда вас.

- Ваше - ваше, мое - мое, - быстро сказал Андросов.

- Но все же что оно - это ваше? Может, обида?

- Что? - насторожился Андросов.

- Ну, скажем, несправедливость, когда-то проявленная к вам? Разве у нас не было так: человек совершает небольшую ошибку, а с ним под горячую руку расправляются, как с преступником? Или еще того хуже: человек и не совершал ошибки, а его обвиняют, не дав себе труда разобраться в сути дела? После этого человеку трудно верить в объективность. Можно, конечно, но трудно.

- Вы думаете, что все-таки можно? - усмехнулся Андросов.

Рудин затаил дыхание, Андросов шел в приготовленное русло разговора.

- Конечно, можно, - сказал Рудин убежденно. - Для этого необходимо только одно: когда над вами совершается несправедливость, ясно сознавать, что на людях, которые ее совершают, общество не заканчивается, а если вы коммунист - понимать, что даже общее собрание партийной организации - это еще не партия.

Андросов сидел молча, плечи его опустились, он не смотрел на Рудина.

- А что, если я скажу вам, что подполковник Маслов и тогда, и до сих пор считает, что с вами поступили несправедливо? - спросил Рудин и заметил, как, услышав фамилию подполковника Маслова, Андросов вздрогнул, но продолжал, будто ничего не случилось: - Больше того, подполковник Маслов был тогда и до сих пор убежден, что в утере секретного документа вы виноваты меньше всех из тех, кто имел доступ к тому документу. Я говорю - до сих пор, но я должен предупредить, что подполковник Маслов еще не знает, чем вы занимаетесь теперь. Он знает, что вы были отчислены в резерв и, по непроверенным слухам, заболели. Он как раз собирался вызвать вас по вашему делу, а ему доложили, что вы больны. А потом - война.

Теперь Андросов уже и не пытался скрывать, как он поражен услышанным. На лбу у него выступила испарина.

- Теперь я понимаю, кто вы, - весь обмякнув, тихо произнес он.

- Тем лучше, - подхватил Рудин. - Вы должны понять и другое: какое огромное значение придается нашей с вами встрече. Ради нее было решено рисковать моей жизнью. Впрочем, чтобы вами не было допущено ошибки, уточняю: цель этой нашей встречи - не спасение грешника Андросова, а нечто, как вы догадываетесь, гораздо большее.

- Я все понимаю, - глухо и как-то рассеянно отозвался Андросов.

Эта его внезапная рассеянность встревожила Рудина. Очевидно, именно сейчас Андросов решил, как ему поступить. Именно в эту напряженную до предела минуту дверь распахнулась и в кабинет вошел высокий подполковник.

- Вы, оказывается, здесь? - сказал он раздраженно. - Почему не отвечаете по телефону?

Вскочивший при его появлении Андросов посмотрел на вмонтированный в стол щиток.

- Вон в чем дело: очевидно, я нечаянно задел рычажок переключения…

Рудин прекрасно видел, как несколько минут назад Андросов вполне сознательно перевел этот рычажок в верхнее положение. Рудин даже подумал тогда, не включил ли он звукозапись или не зовет ли кого на помощь. Оказывается, Андросов просто отключил телефон, чтобы звонки не помешали их разговору.

- Кто это? - спросил подполковник, смотря на Рудина.

- Пленный, переданный нам военной комендатурой, - небрежно ответил Андросов.

- Когда кончите с ним, зайдите ко мне.

- Слушаюсь.

Подполковник вышел. Андросов взглянул на Рудина и отвернулся.

- Я боялся, - сказал Рудин, - что вы проявите минутное малодушие и на этом наша очень важная беседа оборвется.

- Я могу это сделать пятью минутами позже, - угрюмо произнес Андросов.

- Насколько я понимаю, это был подполковник Мюллер?

- Откуда вы его знаете? - удивился Андросов.

Рудин рассмеялся.

- Все стоящие внимания обитатели «Сатурна» нам известны.

Андросов склонился над столом и опустил голову.

- Я отлично понимаю вас, Андросов, - сочувственно заговорил Рудин. - Я верю, что вам нелегко далось решение идти на службу к немцам. Нелегко вам и теперь принять новое решение. Но тогда вы были во власти случайных обстоятельств, которые толкали вас в спину, и выбора у вас, объективно говоря, не было, ибо далеко не каждый в том вашем положении мог бы найти в себе силы и не согнуться от ударов. Но теперь перед вами ясный выбор: либо продолжать идти по этому же пути, отлично зная, что впереди вас ждет пропасть, либо сделать все, чтобы искупить свою вину перед Родиной и своим народом и обрести право на будущее. Решение должно быть принято сейчас же. Я лично готов ко всему. Но моя смерть вас не спасет.