Ардаматский В.И. - САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Дьявол с ним, с коньяком. Скажите лучше, что вы думаете о Сталинграде.

- По-моему, русских ждет там какой-то горький для них сюрприз, - задумчиво сказал Рудин. - Вчера в утренней сводке Сталинград был назван крепостью, а крепость есть крепость.

- Да, это верно, - рассеянно произнес Фогель, откинувшись в кресле, как бы издали глядя на Рудина. - Жаль только, что мы там задерживаемся и не можем пока сделать решающий бросок на Москву.

- Почему? - горячо возразил Рудин. - Во-первых, под Сталинградом мы сковали большие силы противника; во-вторых, фюрер совершенно ясно сказал, что в это время готовится новое победоносное наступление; в-третьих, герои Сталинграда тоже еще не сказали своего последнего, решающего слова.

Фогель недовольно поморщился.

- Все это пожирает время, Крамер, драгоценное время.

- Не знаю, - не сдавался Рудин, - Фюрер в своей ноябрьской речи ясно сказал, что фактор времени теперь не имеет никакого значения.

- Я же говорю не о том времени, о котором думал фюрер, - продолжая морщиться, сказал Фогель. - Я - о времени, которое отведено для нас, для нашей работы. Одно дело, когда мы знали, что Москва будет взята в этом году, и совсем другое, если это откладывается еще на год. В первом случае от нас требовалось не столько вести разведку, сколько заняться диверсией, и Мюллер в этом был прав. А что теперь?

- Вас не поймешь: то Мюллер не прав, то прав, - усмехнулся Рудин.

- В принципе он прав, - повторил Фогель. - А детали - это детали. Но теперь-то снова нужна разведка, прежде всего разведка!

- Это уж не в моей компетенции, - вздохнул Рудин.

Выпили еще по рюмке.

- Вчера нам поставили задачу, - сказал Фогель. - Голова кругом идет. Раньше мы хоть знали: наше дело - зона Москвы. А теперь мы должны свой фронт расширять беспредельно. А вы нас кадрами для этого обеспечите? А, Крамер?

- Я уверен в немецкой организованности, - ответил Рудин. - Если нужно, все для этого будет сделано. А сам я сошка маленькая.

Рудин попрощался и ушел. Конечно, сейчас он имел возможность попытаться выяснить у Фогеля, что произошло вчера. Но делать это было неосторожно.

В столовой находились почти все преподаватели школы. Рудин сразу заметил, что все они давно поужинали, но не уходили и, видимо, обсуждали все то же - что было вчера.

Когда Рудин вошел, разговор сразу затих. Рудин сел за свободный столик и заказал ужин. Преподаватели молча стали уходить из столовой. Только преподаватель шифровального дела Салаженков остался и подсел к столу Рудина.

- Можно на минутку? - спросил он.

- Пожалуйста! - Рудин улыбнулся. - Что это тут у вас за совещание было?

- Какое там совещание… - Салаженков со злостью придавил сигарету в пепельнице. - Слухи перебалтывали. Вы случайно не знаете, что за начальство вчера приезжало?

Рудин рассмеялся.

- Такое впечатление, будто вы в первый раз узнаете о приезде начальства.

- Но нас никогда при этом под арест не сажали!

- Какой арест? - удивился Рудин.

- Будто вы сами вчера не просидели весь день дома? - усмехнулся Салаженков.

- Ах, вон что! Ну и как это расценивают ваши коллеги?

- Кто-то принес слух, будто нас ликвидируют, - помолчав, тихо сказал Салаженков. - Вы ничего такого не слышали?

- Ерунда, Салаженков, нас не только не ликвидируют, нам придется работать еще больше.

- Это вы что, свое мнение говорите или что-нибудь знаете?

- Знаю, - убедительно ответил Рудин.

Салаженков посидел еще немного для приличия и ушел. Самое главное он выяснил и теперь, наверное, поспешил успокоить своих коллег.

Ну что ж, первый итог этого дня не такой уж плохой. Что бы там вчера ни произошло, ясно одно: господам абверовцам вчерашний день ничего приятного не принес, и они нервничают. Ну а челядь, та паникует. И все это неплохо. Но что же все-таки стряслось вчера? Фогель, конечно, знает, но расспрашивать его опасно. Вернее держаться позиции железного оптимиста, не проявлять никакого интереса ко вчерашнему и этим вызвать Фогеля на откровенность. Ему ведь явно хочется поделиться своими мыслями, а друзей у него тут нет и рано или поздно он придет к Рудину.

Рудин не ошибался. Не мог он только подумать, что Фогель придет так скоро - в тот же вечер. Рудин уже лег спать, когда в дверь его комнаты осторожно постучали. Это был Фогель, и, судя по его виду, с бутылкой коньяку он разделался в одиночку.

- Прошу извинить, вы уже спите? - с недовольной интонацией спросил он и сел на край постели.

- Честно говоря, мне хотелось отоспаться, - устало ответил Рудин. - Правда, я выбился из сил.