Мира Лин Келли - Линия жизни

Сначала ревность. Затем стыд. А теперь, как будто этого мало, – еще и солидная порция вины в придачу.

– Кто? Ее жених? – Гаррет не сдержался и грязно выругался – не останавливаясь перед тем, что поток ругательств лился прямо в уши его младшей сестренки.

Это все объясняет. И эти нежности, и эти вопросы в ее глазах. Проклятье!

Оказывается, этот тип – ее первый. С ним у нее все было впервые. Первый бойфренд, первый поцелуй, первая любовь, первый жених… Это он в первый раз разбил ей сердце, негодяй.

В то время они были еще детьми. Главное, что жених был ребенком. Он наобещал Николь золотые горы, а потом струсил и пошел на попятный. Он просто не был готов выполнять свои обещания.

Но только теперь Пол не ребенок. И, вспоминая вечер на галерее, Гаррет готов был поклясться, что видел все знакомые оттенки тоски и сожаления в глазах Пола, видел, с какой жадностью тот ловит каждое слово, жест, каждую усмешку Николь.

– Да, жених, бывший. Вы ушли, он еще долго приставал к Сэму с вопросами, – докладывала Мэв.

Она, конечно, ожидала, что Гаррет в ответ взорвется, рассвирепеет, но он молчал. Тогда она, раздраженно фыркнув, продолжала: – Может быть, ты не понял? Этот парень до сих пор неравнодушен к Никки. Она мне сама как-то раз признавалась, что их беда в том, что они слишком рано встретились. Случись это сейчас, все было бы иначе. Что ты собираешься делать?

Гаррет задумчиво взъерошил волосы и взглянул на темнеющее за окном небо.

А что ему делать? Уйти с головой в работу – на пару месяцев, – пока не станет легче. Пока он не забудет о ней. Перестанет ждать встреч, думать, как развеселить ее, понравятся ли ей шутки, вычитанные им в Интернете, одобрит ли она его новшества по работе. Ему необходимо преодолеть в себе эту привязанность. Иначе это нечестно по отношению к ней. Нечестно удерживать ее, когда не можешь ей дать всего, чего она достойна. Для нее это унизительно – принимать от него меньше.

– Я ничего не собираюсь делать. Между нами все кончено. Пусть дальше общается с Полом, если хочет. Пусть даст ему еще один шанс.

– Все кончено? – снова фыркнула Мэв. – Ну ты и мерзавец, Гаррет.

Совершенно верно. С этим не поспоришь.

Но боже, как ему надоело чувствовать себя мерзавцем! Если Николь отчего-то это устраивало, то сам себя он уже просто не переваривал. Он обязательно должен перед ней извиниться. Вот только как это сделать? Ведь всякий раз, когда он приезжает, дело оборачивается новыми неприятностями. Он не может совладать с собой и берет то, что ему не принадлежит. Но теперь с этим покончено. Он твердо намерен исполнить ее давнее желание, исчезнув с ее горизонта навсегда.

Их расставание было не из приятных… Что ж, ей будет проще забыть о нем, выбросить его из головы и зажить нормальной жизнью, которой она достойна.

Когда Гаррет не появился у ее дверей ни на следующий день, ни через два дня, Николь поняла, что он не вернется. Теперь и вправду между ними все кончено.

Наверное, ей следовало испытывать облегчение. Может быть, она его испытывала. Но за болью в сердце этого было не разобрать…

Пару недель или около того Мэв избегала заговаривать с ней о брате. Потом обмолвилась, что он тоже перестал появляться в их компании – с того самого вечера в галерее. И хотя Мэв всего лишь хотела дать ей знать, что они не рискуют столкнуться, Николь находила в этом слабое утешение.

Она не хотела, чтобы Гаррет, который всегда ставил обязанности выше собственных желаний, продолжал жертвовать собой.

Особенно ради нее.

Он и так многое упустил в жизни. И только начал выходить в люди, видеться с друзьями, как снова незадача. Нет, настало время другим пожертвовать личными удовольствиями ради Гаррета.

Ничего, она справится. Ей не привыкать.

Наступил день рождения близнецов – ежегодное семейное торжество, которое Гаррет втайне недолюбливал. В этот раз он и вовсе с трудом скрывал раздражение – все нестерпимо затянулось. Мальчишки, объевшись торта с вредным шоколадным коктейлем, носились точно угорелые среди гостей и подарков. В гостиной свекровь Бетани демонстрировала слайды, запечатлевшие мальчиков с того момента, когда они были маленькими до вчерашнего футбольного матча. Гаррет чувствовал, что терпение его на исходе.

Уж месяц, как они не видятся. Месяц с того последнего вечера у Николь. Но никакого облегчения он не ощущает. Только пустоту в груди, которая с каждым днем разрастается, грозя захватить его целиком, уничтожить все, что необходимо для жизни.