Бертрис Смолл - Франческа, строптивая невеста

– Уверен, что Валиант готов отправиться даже в ад, лишь бы после этого Луиза стала его женой! – горячо воскликнул Рафаэлло.

– Итак, сегодня вечером ты во всеуслышание объявишь о своем выборе и назовешь невестой синьорину Пьетро д’Анджело, – заключил герцог. – Прекрасно! Замечательно! У других останется достаточно времени, чтобы вернуться домой до наступления холодов, а вы с Франческой успеете хорошенько узнать друг друга до свадьбы. Декабрь – прекрасное время для заключения брака. Зимние месяцы проведешь с толком и подаришь ей первенца. Ну а я успею перед смертью увидеть внуков. – Тит Чезаре театрально вздохнул.

– Не притворяйся, старый мошенник, проживешь еще много-много лет, – со смехом возразил сын и поднялся с кресла. – Пора идти. Надо принять ванну и одеться к вечеру.

– Не сомневаюсь, что все молодые особы сейчас заняты тем же, – заметил герцог с многозначительной улыбкой. Он чувствовал себя счастливым: сын очень удивился бы, узнав, как доволен отец принятым решением. На его месте он тоже выбрал бы синьорину Пьетро д’Анджело. Во многих отношениях эта девушка была значительно сильнее, чем предполагал Рафаэлло: слепо подчиняться мужу она ни за что не согласится.

Хорошо, что разочаровать отказом придется только графа дю Барри. Герцог Генуя, конечно, поначалу тоже расстроится, но Луиза привезет домой не только щедрые подарки за причиненное беспокойство, но и достойного, крайне импозантного жениха, так что любящий отец быстро утешится. Завтра с самого утра надо будет заняться подбором подарков для обеих отвергнутых девушек. Первой придется уехать француженке.

Аселин дю Барри будет чрезвычайно недовольна, ведь она считала себя единственной достойной претенденткой и даже мысли не допускала, что выбор падет на кого-нибудь, кроме нее. Герцогу сразу бросилась в глаза ее невероятная заносчивость; к тому же не раз довелось слышать ядовитые замечания в адрес конкуренток. Он встал, плеснул в бокал вина и снова с удовольствием опустился в глубокое кресло. Скоро и ему следует начать приготовления к вечернему торжеству.

Рафаэлло не устоял перед искушением украдкой заглянуть в коридор, где располагались гостевые покои. Горничные суетливо бегали из одной комнаты в другую. То и дело проходили лакеи, выполняя какие-то срочные поручения. Из-за закрытых дверей доносились приглушенные женские голоса: соперницы готовились к торжественному моменту. Рафаэлло улыбнулся: не пройдет и двух часов, как интрига мирно разрешится. Сам он получит Франческу, а Валиант обретет свою драгоценную Луизу. Синьор Чезаре ушел, даже не вспомнив об Аселин дю Барри.

– Молодой сеньор только что стоял в коридоре, – сообщила Терце молоденькая горничная и поставила на стол поднос с легкими закусками.

Терца кивнула, поблагодарив одновременно за еду и за информацию, и вошла в спальню.

– Пора вставать! – Она бережно потрясла Франческу за плечо. – Не мешает перекусить, ведь вечер обещает быть длинным: кто знает, когда наследник объявит о своем решении. Если от голода заурчит в животе, француженка тут же привлечет всеобщее внимание каким-нибудь ехидным замечанием.

Франческа послушно встала и побрела в гостиную, где обнаружила подобие легкого ужина: еще теплую куриную грудку, хлеб, масло, мед, немного фруктов и бокал золотистого сладкого вина. Неторопливо подкрепилась, а потом вымыла лицо и руки в тазу с ароматной водой.

– Итак, я готова, – подвела она итог. – А платье к вечеру ты уже выбрала, Терца? Учти, если не понравится, сменю его по собственному вкусу.

Горничная покачала головой:

– Ни на миг не сомневаюсь, что так оно и случится. Посмотрите, как восхитителен наряд: непременно вызовет всеобщий восторг и заставит Аселин дю Барри позеленеть от зависти.

Франческа вернулась в спальню и увидела на кровати изумительное изумрудное платье из шелковой парчи. Нижняя юбка отливала золотом. Прямоугольное декольте выглядело глубже, чем она привыкла носить, и было расшито золотой тесьмой, так же как и подол. Свободные рукава с золотистыми манжетами подчеркивали облегающий корсаж.

– Из этого выреза грудь вывалится, – с сомнением заметила Франческа.

– Ничего подобного, – уверенно успокоила Терца и лукаво добавила: – А если и так, то предстанет во всем великолепии.

Маленькая горничная захихикала и согласно кивнула.

– Но это неприлично! – не сдавалась Франческа. – Мама ни за что не разрешила бы надеть подобное платье. Не помню, чтобы я его мерила!