Мишель Дуглас: Мужчина для амазонки

Джо глубоко вдохнула. Если у нее будет работа, которая ей нравится, если она почувствует себя счастливой, эти двое, которые так ее любят, тоже будут счастливы. Она высунулась из окна. Надо только понять, что сделает ее счастливой.

Почувствовав внезапный холод, Джо обхватила себя руками. Следующие двадцать лет она не станет тратить свою жизнь на то, о чем потом не захочется вспоминать. Это она знала точно.

Когда она рассказала все это Рассу, тот рассмеялся, потирая руки.

– Джо, – сказал он, – у меня есть работа специально для тебя.

И вот она здесь.

Джо огляделась и сморщила нос.

Она нежно любила Расса. Ей нравилось его нестандартное чувство юмора, восхищали его многочисленные достоинства, она уважала его. Однако его брат не вызывал у нее таких же чувств.

Брат не должен бросать брата, когда тот в нем нуждается. Расс поддерживал Мака на каждом шагу, но когда он сам нуждался в поддержке, Мака не удавалось найти. И все же она приехала сюда. В качестве наемной помощницы Мака. Джо даже не знала, как официально называется род ее занятий. Кухарка, уборщица, экономка? Расс имел наглость презентовать ей наряд французской горничной. Ну, уж нет!

На самом деле, он просто хотел быть уверенным в том, что Мак получает полноценное питание три раза в день и не сидит в грязи. Ему нужен был человек, которому можно доверять, который не побежит распространяться обо всем в прессе. Короче говоря, Джо поняла: Расс хочет быть уверен, что с его младшим братом все в порядке.

Понятно. И вместе с тем эта работа давала ей возможность тихо и спокойно разобраться, куда она хочет двинуться дальше.

Джо вытащила из кармана записку Мака и уставилась на нее.

«Вам нет никакой необходимости подниматься на второй этаж».

О да. Такая необходимость есть.

Не давая себе слишком долго думать, она направилась прямиком к лестнице.

На втором этаже ее взгляду предстали пять дверей, если не считать дверь в бельевой шкаф. Четыре из них стояли распахнутыми настежь. Ванная и три спальни. Чудеса, но шторы во всех помещениях были задернуты, так что повсюду царила темнота, как в царстве Аида. Пятая дверь была плотно закрыта. Казалось, она излучала молчаливый приказ: « Не беспокоить».

«Посмотрим, что за клад там припрятан», – мысленно сказала себе Джо, направляясь к ней.

Она подняла руку и постучала. Тра-та-та! Громкий звук разнесся по всему коридору. В ответ ничего. Тишина.

Джо постучала снова и еще громче.

– Мак, вы здесь?

К черту мистера Маккаллума. Последние пять лет они с Рассом каждый вторник видели Мака по телевизору. А рассказы Расса о своем брате она слышала все восемь лет. Для нее он всегда был и будет Мак.

Внезапно Джо застыла на месте. А что, если ему плохо или он болен?

– Уходите! Вы не могли бы следовать инструкциям?

О-о! Это был настоящий рык!

– Боюсь, что нет. Я вхожу. – Джо толкнула дверь.

– Какого черта? – Единственная лампа, горевшая на письменном столе, мгновенно погасла. – Убирайтесь! Я же просил меня не беспокоить.

– Маленькое уточнение. В анонимной записке сообщалось, что некто не хочет, чтобы его беспокоили. – Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте, и Джо постаралась сосредоточиться на этом, а не на его голосе. – Эту записку мог написать кто угодно. Откуда мне знать. Судя по тому, что мне известно, вы могли умереть во сне.

Мак взмахнул рукой:

– Я не умер. Видите? А теперь убирайтесь.

– Я бы сделала это с превеликим удовольствием, – ответила Джо, пройдя по комнате.

– Что, черт возьми, вы?..

Увидев, что Джо раздвигает шторы, он резко замолчал. У Джо захватило дух, когда перед ней предстал открытый балкон и великолепный вид за ним.

– Хочу хорошенько рассмотреть вас, – ответила она, прежде чем обернуться.

То, что она увидела, потрясло ее до глубины души. Джо не питала иллюзий, что ей удастся это скрыть. Выставив вперед руку, она оперлась на стеклянную дверь, чтобы не упасть.

– Рады?

Его губы изогнулись в ироничной усмешке, от которой ей захотелось сбежать. Джо сглотнула и покачала головой.

– Нет. – Как она могла радоваться? Если бы Мака увидел брат, это разбило бы его сердце.

– В шоке? – с издевательской улыбкой пошутил он.

Вся левая половина его лица и шея были ярко-красными, опухшими и почти лишенными кожи после ожога, полученного во время пожара. Слишком длинные светлые волосы спадали нечесаными сальными прядями. Вокруг глаз пролегли темные круги. От серого оттенка кожи сжималось сердце.